Вадим Федоров - Невероятные приключения Саши и Али в Подземных и Наземных царствах Европы

– Да я для оперативной работы не гожусь, – заныл было рыжий, – у меня справка есть. Плосколапие и гастрит у меня. Да и образование не позволяет.

– Едет Кузя! – шлёпнул ладонью по столу главный. – Ты, кошачий сын, всю эту кашу заварил, вот тебе и расхлёбывать. Всё! Это больше не обсуждается. Сейчас идёте к Марине Александровне, получаете документы и суточные. И с утра – в путь.

Он хлопнул в ладоши, и сразу же из невидимых динамиков зазвучал марш «Прощание славянки».

Под эту музыку дети с Кузей покинули кабинет Верховного Повелителя. В пещере из оникса они столкнулись с Матвеем.

– Шеф, – трагическим шёпотом, косясь на ребят, зашипел тот. – Что случилось, шеф?

– Остаёшься за старшего, – громко, не сбавляя хода, ответил Кузя, – а я в командировку. Спецзадание.

– В командировку? – удивился чёрный кот. – В какую командировку?

– В секретную, – сказал рыжий и, остановившись, схватил Матвея за грудки, прижав к переливающейся тёплым светом стене. – Твоя работа? Ты меня Верховному сдал?

– Да как вы можете, ш-ш-шеф? – обиделся помощник. – Я же ваш родственник. Я же из этих, из наших. Как я мог? Я же не предатель.

– Мой жизненный опыт говорит о другом, – ослабив хватку, сказал Кузя. – Обычно первыми предают как раз таки родственники и друзья. Самые близкие.

– Это не я, – заявил Матвей, отцепляя Кузины руки от своего пиджака, – это не я. Это какой-то другой родственник вас подставил. Не я. Что случилось-то?

– Мы едем за мороженым для Верховного, – за рыжего ответила Аля, которая терпеть не могла все эти родственные разборки, – и Кузя едет с нами.

– Ой, – удивился Матвей, – так у Кузи же плосколапие. Ему нельзя.

– Теперь можно, – рыжий вытащил из внутреннего кармана ключ и передал родственнику. – Иди и принимай дела. А мы к Марине Александровне, за документами.

– Это не я, – повторил Матвей, взял ключи и убежал куда-то за поворот.

Кузя же остановился около белой двери с рядом разноцветных дверных звонков вдоль косяка. Под каждым была прикреплена табличка с фамилией. Но звонить ни в один из них кот не стал. Он осторожно постучал в дверь и, не дождавшись ответа, приоткрыл её. Робко сунул голову внутрь и так же робко спросил: «Можно, Марина Александровна?»

– Разрешаю! – кто-то крикнул в ответ. – Входите, не топчитесь на пороге.

Мариной Александровной оказалась обычная на вид женщина лет шестидесяти – худая, с вытянутым лицом и с волосами, заплетёнными в косичку. Она была одета в строгое длинное платье серого цвета. На плече у неё болталась женская белая сумочка с золотыми заклёпками.

– Зовите меня просто Марина, – сказала она детям.

– И мне вас так звать? – поинтересовался Кузя.

– Нет, – отрезала Марина Александровна, – тебе, соблюдая субординацию, только по имени-отчеству, а этим командировочным можно и по-домашнему, по-простому.

И она улыбнулась всей троице, на мгновенье показав ослепительно белые зубы.

Рыжий вздохнул и протянул Марине бумагу с разными печатями. Когда и где он её взял, никто не видел.

– Так, посмотрим, что тут у нас, – женщина достала из сумочки очки в толстой роговой оправе и нацепила их себе на нос. – Командировка. За мороженым. В Питер. Двое детей и сопровождающий их Кузя. Они там совсем, что ли, с ума сошли? Игорь никогда мороженое для ВПН не отдаст.

– Моё дело маленькое, – опять вздохнул кот, – послали, я и пошёл.

– Да ты сам эту кашу и заварил, – Марина строго глянула на него поверх очков, – сам придумал аудиенцию и ещё удивляешься, что тебя послали на заведомо невыполнимое задание.

– Вы-то откуда знаете про то, что аудиенцию я подстроил? – воскликнул рыжий. – Откуда? Я никому ничего не говорил. Только думал.

– Кузя, – голос у Марины потеплел, – ты сколько времени у нас в подземном царстве на должности советника? Три года всего?

– Три года и восемь месяцев, – буркнул тот.

– А я всю свою сознательную жизнь на должности завхоза в этом бардаке протрубила и точно знаю, что даже думать надо потихоньку. Иначе все твои думы на лице будут написаны, и их каждый прочесть сможет.

Она бросила бумажку с печатями на стол, отошла в угол комнаты и отдёрнула ширму. За ней оказался фотоаппарат на треноге и стул. Позади стула было натянуто белое полотно.

– Первым Кузя фоткается, потом Саша, а потом Аля, – распорядилась Марина Александровна.

Кот сел на стул, скорчил строгое-престрогое лицо. Вспышка фотоаппарата.

– Следующий, – скомандовала женщина.