Кристин Хэмилл - Лучшее лекарство

Дорогой Гарри Хилл!

Не сомневаюсь, что Вы должны быть заняты ТВ-шоу и всякими домашними видео, которые Вам приходится смотреть, но, пожалуйста, пожалуйста, найдите минутку помочь мне. Мне двенадцать лет, я мечтаю стать комиком, когда вырасту, но в последнее время у меня пропал талант. Кто-нибудь когда-нибудь плакал от Ваших шуток? Если да, то как Вы решили эту проблему? Пожалуйста, ответьте мне, потому что помощь очень-очень нужна.

Искренне Ваш,

Я обещал рассказать вам об имени Энга, вер но? Что ж, вдумайтесь: его зовут Ангелом. Серьёзно. И произносится это Анг-хелл. Кем должны быть родители, чтобы назвать своего ребёнка Анг-хелл? [2] В оригинале героя зовут Angel, произносится как Anghell. Hell – ад (англ.).

– Испанцами, – объяснил он. – Мой дядя тоже Ангел. Меня назвали в честь него.

– Божечки, – сказал я. – А твою маму как зовут, Святая?

– Инкарнация, – ответил Энг.

Я тогда подумал, что это тоже странное имя, но промолчал: я ведь едва познакомился с Энгом. Он только-только переехал на нашу улицу, хотелось быть дружелюбным, частично потому, что об этом попросила мама, частично – потому что шли летние каникулы и мне не с кем было играть в футбол.

– Анг-хелл. Однако, – повторил я.

– А что не так-то? – удивился он.

– Ну-у… Это как-то очень священно, – пояснил я. – И, м-м-м, улётно .

Я и не заметил, как прилетел удар. Его почувствовал уже мой живот.

Ничего себе! Вся эта анг-хелльская история реально задела его. И в доказательство Энг ударил меня ещё раз. Я – в ответ. Так и завязалась вполне себе яростная драка. Хороший способ поприветствовать нового соседа, согласитесь?

Вот так мы стали лучшими друзьями. У меня из носа шла кровь, а Энг сиял фингалом, чему я даже немного завидовал: стоит стереть кровь – и моя рана перестаёт быть драматичной. А вот фингал – от него же сплошная польза! Энга потом ещё целую неделю спрашивали, что случилось, и выражали сожаление, всячески обращали на него внимание. Это нечестно, поскольку глаз ему подбил я – а значит, и слава должна уйти мне.

И всё же надо было решить проблему с Ангхеллом. В том сентябре мы оба перешли в среднюю школу, и он сказал, что больше уже не может терпеть шуточки в духе «где твои крылья?».

Поначалу мы решили сменить имя на Брайан, но всякий раз, когда я так его называл, мой друг просто игнорировал меня, поскольку не мог вспомнить, что это он – Брайан. Стоило придумать что-то более похожее на его настоящее имя.

– Как насчёт Ангуса? – предложил я. Мне всегда это имя казалось крутым.

– Не, – отказал Анг-хелл. – Так ведь коров называют, нет?

– Порода коров – абердин-ангус. Совсем другое название, – ответил я, всё ещё полагая, что Ангус – отличный вариант.

– Всё равно не то. Очень говяжье.

– Ты можешь сократить, – с надеждой предложил я, – до Энга.

Он отложил шоколадный батончик, который грыз до этого (не делясь со мной), и бросил на меня взгляд, настолько полный презрения, что это было прямо-таки впечатляюще.

– Слу-у-шай, – произнёс он. – Я ведь могу сократить моё собственное имя до Энга.

– Ну да, почему нет?

– Ну да, так и сделаю.

– Ну да, делай!

– Смотри-ка, – сказал он и потопал искать родителей.

Его маме не слишком понравилась такая идея: «Loco» [3] Loco – сумасшедший (исп.). , – отрезала она и поинтересовалась, а зачем ему вообще сокращать своё имя до Энга.

– Потому что слово «Энг» ничего не значит! – медленно проговорил мой друг, и звучало это так, будто он объясняет трёхлетке, сколько будет два плюс два.

Так себе ход. Мать принялась кричать на него на очень-очень быстром испанском. Словно пулемётная очередь! Определённо, у неё есть шанс выиграть чемпионат мира по скоростному говорению.

Вскоре присоединился к крику и Энг. Затем в комнату вошёл его отец и тоже включился, так что всё это стало угрожающе напоминать начало большой ссоры. Ясное дело, я решительно не понимал, что они вообще говорят. Единственное слово, которое я улавливал, это «Анг-хелл», и его они использовали как-то уж слишком часто, по-моему.

То есть ну подумайте! «Энг» – это же не так и далеко от «Ангел». По сути, одно и то же.

В тот момент все резко затихли и уставились на меня. Так я понял, что произнёс предыдущую фразу вслух.

Наступила долгая тишина, которую прервала мама Энга словом «si», а оно, как знал даже я, по-испански означает «да».

Тут отец Энга издал скрежещущий звук, как если бы он начал задыхаться, и воздел руки к небу, будто бы говоря: «Прикончите меня, я готов к смерти!» Впечатляюще, но несколько мелодраматично.