Анна Аманюк - Веснино горе

***

В этом году Данька приехал к бабушке позже обычного. На дворе уже стояла жара, и все ребята уже давно приехали сюда на летние каникулы. На следующий день по приезду выскочил Данька пораньше во двор и подарок свой не забыл. Так уж ему не терпелось похвастаться. Собрал всю детвору и показал лук со стрелами. Ребята все столпились вокруг, стали рассматривать, трогать, просить пострелять.

– Это мне мама на день рождения подарила, – заявил Данька гордо. – Настоящий.

– Классная вещь! – восхитился лучший друг Петька. – Я такие только в кино видел.

– Теперь я предводитель индейцев! – заявил Данька, выпятив грудь и уперев руки в боки. – Кто в мое племя?

Детвора зашевелилась, зашумела, все стали тянуть вверх руки, выкрикивая наперебой «Я! Нет, я! Я первый сказал!».

– Провозглашаю вас всех индейцами деревни Забелино! Дружно пожмите друг другу руки! И теперь зовите меня Громкий Агук!

Ребята заинтересованно насторожились.

– Что за Агук такой? – спросила Маринка. – Нет такого слова.

Маринка была худенькая девчонка с толстыми косами. Исполнилось ей уже пять лет. До чего смелая и рисковая! Любую затею готова поддержать. Еще и десяток своих выдвинуть.

– А вот и есть! – возразил ей Данька. – Это как Чингачгук! Знаете такого? Он храбрый воин. Мне папа про него рассказывал.

Даньке очень папин рассказ тогда понравился. Тогда они с мамой и придумали Громкого Агука – настоящее индейское имя для Даньки.

Лето на дворе стояло жаркое, знойное. Солнце палило нещадно. Небо было ясное, ярко-голубое, ни облачка на горизонте. Всюду в траве стрекотали кузнечики и летали стрекозы, как маленькие вертолетики.

Ребята пробегали с луком до самого обеда, утомились, разжарелись и решили пойти на колодец пить воду. И недалеко от сосны, там, где в густой, нескошенной траве стояли две дикие яблони, согнутые до самой земли, как две древние старушки, встретили на тропе бабу Катю. Ей уж лет восемьдесят или девяносто стукнуло. Никто не знал, сколько точно, и все стеснялись ее об этом спрашивать. Звали ее на самом деле Екатерина Кузьминична, но уже давно никто так к ней не обращался. Даже сама она про себя говорила: «Зовите меня баба Катя!» Все так и привыкли, а в беглой речи эта «баба Катя» и вовсе слилась потом в «Бабк а́тю» или в «Бабк а́ть».

Бабкатя была самым интересным жителем деревни Забелино. Проводила она здесь с мужем, дедом Емельяном, весь год. Вместе они держали пасеку, свинью Машку, лошадь Марту, корову Вишенку, козу Пашку и несметное количество куриц. Все лето запасали траву для скота, растили урожай, угощали детей молоком и свежим медом. А дома баба Катя держала невероятно забавные вещи – деревянную скрипучую прялку, чугунные котелки для печи, ухваты и много еще всякой всячины. Один раз она показала Даньке какую-то ребристую изогнутую дугой доску, провела по ней палкой «Тр-р-р-р!» и сказала, хитро улыбаясь:

– А это утюг.

– Что? – не понял Данька.

– Ну, белье гладить, знаешь? Мама гладит у тебя белье?

– Конечно, гладит! А как же! Только совсем по-другому!

– Ну так и я глажу! Только вот так!

И опять «Тр-р-р-р!»

До чего странная эта баба Катя! Надо же такое придумать! Белье палкой гладит. Вот чудеса… Данька тогда сильно удивился.

– Здравствуйте, Бабкать! – закричали ребята с развилки.

– Здравствуйте, здравствуйте! – ответила баба Катя.

– Куда Вы идете? – спросил Данька.

– Да вот, милок, козу свою Пашку ищу. Ванька сказал, видал, как она в Ут а́ево уб е́гла. Вот иду искать.

Козьим молоком Бабкатя не только угощала ребят, но и продавала всем желающим в деревне. Сбегаешь к ней с бидончиком, и вечером кружка молока с земляникой или малиной станет самым долгожданным блюдом дня.

– Так давайте мы ее приведем! – предложил Данька.

– Ой, ребят, спасибо вам! А то сама стою и думаю, дойду ли до того Утаева по такой жаре. Дорога-то не ближняя.

За козой пошли все вместе, привели ее к вечеру с большим трудом – до чего Пашка оказалась упрямая! Еле уговорили!

По дороге Данька нашел большое рыжее перо. Дома вставил его в канатную толстую веревку, связал большой узел, и вышла отличная индейская повязка на лоб.

На следующий день Бабкатя доила козу, и вся детвора, как обычно, побежала за молоком. А вечером бабушка испекла из этого молока блины. Сели все за стол, и, как откусил Данька блин, так тут же его и выплюнул. До чего горечь оказалась!

– Бабушка, блины горькие!