Анастасия Кольцова - Парень в окне напротив

С готовкой у Ксюхи откровенно не ладилось – то гречку сожжёт, то макароны пересолит. Поэтому иногда она ела у кого-нибудь из друзей-товарищей, но чаще довольствовалась тем, что оставалось в холодильнике после очередного Ленкиного прихода.

Денёк сегодня выдался не слишком весёлый. Ксюха хотела устроить у себя на хате пьянку с одноклассниками, но не получилось – все занятые такие, к контрольной готовятся. А со взрослой компанией она уже несколько месяцев не общалась после скандального расставания с двадцатилетним Стасиком. Стасик захотел, чтобы Ксюха ему отсосала, и она расцарапала ему всё лицо.

Даже Славик, и тот смылся на соревнования по боксу в другой город. Ксюха ухмыльнулась своему отражению в стекле, вспомнив, как недавно уговорила его попробовать покурить.

– Это же вредно, – отнекивался Славик, а Ксюха только смеялась в ответ, – ты чо, не пацан?

Скрепя сердце Славик согласился. Потом долго кашлял, ругался и говорил, что никогда больше не попробует этой гадости. Ксюха улыбалась, а на следующий день снова попросила его составить компанию – одной, мол, не прикольно. И Славик опять не смог ей отказать.

«Скоро и пить начнёт, – думала Ксюха, глядя на светящиеся окна дома напротив, – он же меня так ценит. А то неудобно – как будто не с пацаном гуляешь, а со своей совестью. Если я пью-курю, пускай и другие так же делают».

Ксюха приметила в одном из окон напротив длинную, сгорбленную над столом фигуру. В ней Ксюха узнала одного чокнутого из своего двора. Насколько она знала, ему было лет двадцать, учился он в каком-то универе и выглядел полным придурком.

При росте под два метра он был худой до дикости, ходил всегда в одних и тех же потёртых синих джинсах, подчёркивающих тощие ноги, и в растянутой чёрной футболке. Жидкие светло-русые волосы Чокнутый, как мысленно называла его Ксюха, носил до плеч, а ещё всё время перебирал в руках какие-то бусы. Этой осенью чувак обновил гардероб – обзавёлся кошмарным чёрным плащом, развевающимся по ветру.

Когда это чудо шло по двору, глядя вдаль своим потусторонне-радостным взглядом, Ксюха чувствовала в себе непреодолимое желание сделать ему какую-нибудь гадость. Он был из тех людей, которых Ксюха не переносила – весь такой правильный, по улицам не тусовался, вёл здоровый образ жизни. Вдобавок, был круглым отличником и ходил в церковь. Это Ксюхе рассказал Шома, сосед Чокнутого по лестничной площадке и друг Ксюхиного детства.

– Он того, верующий сильно, – говорил Шома, показывая частично выбитые в драках зубы. – Пошлёшь его спьяну, или даже заденешь маленько, а он ничо, даже не обижается. А зададут этого учить, ну… Как его там, Пушкина, мы же в шараге за год два класса проходим, зайдёшь к нему, попросишь книжку, а он ничо, даёт. Добрый, тока сдвинутый малость, не общается ни с кем из нормальных людей, всё такие же к нему ходят. Девки-монашки в длинных юбках, парни странные какие-то, тоже отличники, наверное.

С удовольствием выслушав обстоятельный рассказ Шомы, Ксюха взяла у него номерок Чокнутого. Так, на всякий пожарный. Вдруг скука одолеет. И глядя на сгорбленную фигуру этого отличника и тихони, то сидящего неподвижно, то что-то порывисто записывающего, Ксюха решила, что пора им заняться.

Доводить людей по телефону Ксюха просто обожала. В этом занятии, так же как в драках и ссорах, она находила какой-то особый кайф. Энергии после этого прибавляется так, что просто ух-х, горы можно сворачивать. Чаще всего Ксюха просто звонила и отключалась, с каждым звонком наслаждаясь всё более раздражённым голосом своей жертвы. Но Чокнутый заслуживал чего-нибудь более интересного, на него даже баланса не жалко.

Задумчиво дожевав бутерброд с майонезом и не почувствовав ни малейшего чувства сытости, Ксюха взялась за телефон. Гудки казались невозможно длинными, не стриженные ногти с облупленным лаком до боли впивались в ладони.

«Возьми же наконец трубку, лошара», – раздражённо думала она, глядя на фигуру в окне. Наконец та зашевелилась, и Ксюха услышала в трубке до приторности добрый голос:

– Да? Это ты, братишка…

Чтоб поскорее перебить этот противный голос, Ксюха заговорила торопливо:

– Не-е, я тебе не братишка. Познакомимся?

Молчание было раздражающе долгим, а потом этот хам сказал: «Смею вас огорчить, но нет». И отключился.

Ксюха с ненавистью поглядела на силуэт Чокнутого, что-то торопливо строчащего, и набрала его снова.

– Это опять я. Почему не хочешь познакомиться?