Эн-Ли Тонигава - Мармелантия

Старшая молчала. Это малышка Сюзетт думает, что всё игра. Папа уедет и вернётся. Привезёт подарки. Расскажет чудесные истории, которые происходят с ним в дороге! Сюзетт верит, что с папой ничего плохого не случится. Никогда. А Бетт волнуется, скучает. И злится. Слишком долгие все эти поездки. Слишком частые. А они одни. Вот, что огорчает.

4.

Вспомнив об этом, Бетт нахмурилась, ухватила Сюзетт за руку и потащила в детскую, бормоча:

– Спать! Всё равно ничего от нас не зависит. Папа уедет. Хоть реви, хоть упрашивай. Ох, уж эти взрослые с их вечной занятостью.

Младшая хотела поспорить, но, взглянув в лицо сестры, передумала. Передразнила точь-в-точь её голосом:

– Пора в кровать. Лечь. И спать.

И высунула язык.

Старшая хмыкнула:

– Тоже мне пародист!

И вздохнула, подумав: «Терпеть и ждать. А что ещё остаётся? Такая у папы работа. Трудная. Сложная. Неотложная».

… На следующее утро Джеффри договорился с соседкой Альбиной. Та пообещала, что присмотрит за девочками. Альбина работала старшей медсестрой в частной стоматологической клинике. У неё был сын Борюсик. А мужа не было. Альбина была роскошной блондинкой «за тридцать». Хотя держалась так, словно ей «опять двадцать пять».

– Спорим, она крашенная? – говорила Бетт.

– Зато волосы уложены в салоне красоты, – напоминала Сюзетт. – Альбина такая модница! Переливающаяся юбка…

– … короткая не по возрасту, – перебивала Бетт.

– Я тоже такую хочу!

– Короткую?

– Переливающуюся.

– Это ткань-хамелеон называется тафта, – уточнила старшая сестра. – Стоит дорого.

– А какой на ней сегодня свитер со стразами…

– … слишком в обтяжку!

– Шубка меховая с капюшоном.

– Бедные зверушки.

– Сапожки, закрывающие колени.

– Ага. Ботфорты! Прямо кавалерист.

– А колечки золотые и серёжки с бриллиантами? Как сверкают!

– Угу, – хмыкала Бетт. – По мне лучше умная, чем шик и блеск.

– Ха-ха-ха, – заливалась Сюзетт. – Она всё равно папе не нравится! Они по-соседски общаются.

– Папа вежлив и терпелив, а блондинка эта крашеная – вертихвостка.

– Кто? – прыснула Сюзетт. – Верти чего? Хвостом. Хи-хи-хи. Откуда у неё хвост?

– Кажется это так называется? – смутилась Бетт. – Пойду в словаре посмотрю.

Через минуту до Сюзетт донеслось.

– Нашла! Вертихвостка, фифа, кокетка…

– Пусть уж кокетка, – прокричала Сюзетт из детской. – Ладно?

– Да хоть как, – отозвалась из гостиной Бетт. – Только бы от нас подальше вертелась.

5.

Альбина давно «положила глаз» на статного соседа. Джеффри въехал в квартиру напротив три года назад. С дочками, но без жены. Соседка частенько забегала в гости. Была приветлива. Но слишком инициативна. То в кафе Джеффри зазовёт – на свидание. То в ночной клуб пригласит – потусить.

Девчонки сердились. Они с отцом и так редко видятся. Но до поры до времени отмалчивались. Можно потерпеть приставучую соседку, если б не один её пунктик. Бетт считала это всё заскоками. Сюзетт категорически не понимала. И не принимала такую позицию Альбины.

А дело было в том, что соседка на дух не выносила сладости! Она запрещала их даже пробовать! И Борюсика вымуштровала так, что на все предложения Бетт и Сюзетт отведать мармеладку, паренёк мотал головой и заявлял:

– Сладкое вредно для зубов.

– Ты даже сахар никогда не пробовал? – хихикала Сюзетт.

– А что такого? – надувался как индюк соседский парнишка.

– А то, что сахар во многие продукты добавляют, – с укором глядела на него Бетт, не выносившая притворства.

– Это в какие? – багровел Борюсик.

– В консервированные, в колбасу, хлеб, соусы, соки. А ты не знал?

– Ты, когда колбасу ешь, сахар из нее выковыриваешь? – захихикала Сюзетт.

Борюсик задумался.

– Мёд тоже сладкое, – напомнила Сюзетт. – И фрукты сладкие.

Мальчик вздыхал. Он так уверовал в то, что даже одна ириска опасна, что не соглашался попробовать ни малюсенькую зефирку, ни кусочек шоколадки с орехами. Поэтому на уговоры не поддавался. Хотя облизывался невольно, когда хитрые девчонки нарушали запрет и причмокивали:

– Вкуснотища! Попробуй, – предлагала Сюзетт, откусывая розово-воздушный зефир. Кусочек за кусочком. И приговаривала: – Поймала я облачко. Сладкое. Пушистое. Хочешь попробовать?

– Угощайся – не стесняйся! – кивала Бетт и улыбалась так загадочно и заговорщицки. – Мы Альбине не скажем. Ну, же! Или струсил?

Борюсик мотал головой и упрямо твердил:

– Не могу! Я маме обещал.