Владимир Бонч-Бруевич - Наш Ильич - Воспоминания

Народу становилось всё больше. Чётким шагом шли армейские части. Гремели оркестры, лились революционные песни.

У Финляндского вокзала вся площадь и все прилегающие к ней улицы были уже заполнены тысячами рабочих и солдат. Они пришли приветствовать Ленина, а если надо, то и защищать его от врагов революции.

Подъехали мощные броневики. Начало темнеть. До прихода поезда оставалось совсем немного. В это время на набережной показались колонны кронштадтских матросов в полном вооружении.

Получив известие, что в Петроград прибывает Ленин, моряки пробили сигнал «боевой тревоги», и через несколько минут все матросы Кронштадта были в сборе. Они тотчас же организовали отряды для несения почётного караула на Финляндском вокзале и для охраны Владимира Ильича.

Финский залив ещё не очистился ото льда, и матросы отправили своих представителей на ледоколе. Они получили приказ прибыть на вокзал вовремя, не опоздать. Времени оставалось мало. Ледокол на всех парах шёл в Петроград. Затем кронштадтцы пересели на быстроходные катера. У Литейного моста катера пришвартовались.

Кронштадтцы пришли на вокзал и стали в почётный караул. До прихода поезда оставалось ещё двадцать минут.

— Передайте Владимиру Ильичу, — обратился ко мне один из моряков, — что матросы просят товарища Ленина сказать им несколько слов.

Последние минуты ожидания тянулись долго. И вот наконец в туманной дали показались огни паровоза. Змейкой мелькнул на повороте освещённый поезд. Ближе, ближе…

Все бросились к вагонам. Из пятого от паровоза вагона вышел Владимир Ильич, за ним Надежда Константиновна, ещё и ещё товарищи…

— Смир-но!!! — пронеслась команда почётному караулу, воинским частям, вооружённым рабочим отрядам на вокзале, на площади.

Оркестры заиграли «встречу», и войска взяли «на караул».

Мгновенно смолкли голоса, только оркестры продолжали играть. И вдруг толпа сразу заколыхалась и грянуло такое мощное, такое сердечное «ура», какого я никогда не слыхивал…

Владимир Ильич радостно поздоровался с нами и двинулся было вперёд своей торопливой походкой, но в это время опять грянуло «ура». Владимир Ильич приостановился и, немного растерявшись, спросил:

— Что это?

— Это революционные войска и рабочие приветствуют вас, — ответил ему кто-то.

Взволнованный шёл Владимир Ильич по фронту почётного караула. Мы подошли к матросам. Я сказал Ильичу, что матросы хотят услышать его. Владимир Ильич остановился и со словами приветствия обратился к матросам.

Когда Владимир Ильич вышел на подъезд вокзала, вновь грянуло «ура». Звуки оркестра, революционные песни, приветственные возгласы — всё слилось в могучий рокот, величественный, как рокот океанской волны.

Лучи прожекторов скользнули по небу. Этот беспокойный, перебегающий, трепещущий свет создавал какое-то особенно праздничное настроение.

Владимир Ильич поднялся на броневик. Сдержанный гул прокатился по площади, и как-то сразу тысячная толпа умолкла. Наступила тишина.

Владимир Ильич помолчал несколько секунд и начал говорить.

После долгих лет изгнания это была его первая речь перед народом. Он призывал рабочих, солдат и матросов к борьбе за власть.

Он закончил речь словами:

— Да здравствует социалистическая революция!

Летом 1917 года Владимир Ильич почувствовал себя очень утомлённым. Он лишился сна, побледнел, у него появились сильные головные боли. Все мы видели, как плохо чувствует себя Владимир Ильич, и настаивали, чтобы он отдохнул.

Как раз в это время я собирался на станцию Мустамяки, к своей семье, которая жила там на даче. Владимир Ильич несколько раз обещал к нам приехать, но всё дела не пускали. Уезжая, я ещё раз напомнил Владимиру Ильичу, Надежде Константиновне и Марии Ильиничне, что комнаты для них приготовлены, хотя и не надеялся, что Владимир Ильич вырвется из петроградского пекла.

И вдруг на следующий день, часов в пять вечера, смотрю и не верю глазам своим: шествует к нам Демьян Бедный, загораживая своей широкой спиной остальных, а за ним Владимир Ильич с маленьким чемоданчиком в руках и Мария Ильинична. Всё-таки Владимир Ильич решил приехать отдохнуть.