Юрий Климонов - Рысью вперёд!

— А пленного привёл?

— Никак нет, ваше бродь [10] сокр. от слова «благородие» , но вот они ведают диспозицию.

— А может они лазутчики вражьи? А ты их привёл сюда!

— Да что же я своих от чужих не отличу? Да и говор у них наш, донской.

— Оружены как? — поинтересовался подъесаул у Бабенко.

— Как пластуны, ружей и пистолей не имеем.

— Эвона как… а чем воевать-то собрались?

— Арбалеты, шашки, ножи.

— Арбалеты? Откуда они у вас?

— Кузнец рукастый на хуторе. Давно задумку имел, да никто на его поделки внимания не обращал, баловством считали. Вот и помог нам.

— Помог… — задумчиво повторил Карякин. — Ладно, пойдём посмотрим твоих орлов.

Он вышли из избы. Группа уже спешилась и теперь стояла в очереди у колодца, чтобы напоить коней.

— Сёдла чего не сменил? — ворчливо поинтересовался подъесаул у Бабенко. — Не ровён час полковник прибудет — всем кнута пропишет. Да и наши могут перепутать издалека.

— Не успел, ваше благородие. С рейда сразу к вам.

— До четвёртой избы дойдёшь, там денщик обосновался, Крутов. Скажешь, я велел выдать новые.

— Премного благодарен.

Лена собралась набрать ведро воды, но внезапно в очередь вклинился дородный казак.

— А ну, казачок, посторонись. Мне по первам надоть.

— Негоже так поступать, — буркнула она в ответ.

— Ты мне перечить надумал? Да я тебя сейчас быстро приучу к почтению старших!

— Ну, попробуй, — она поставила ведро на сруб колодца.

От первого резкого выпада дородного детины она ловко увернулась. Тот, не рассчитав свои силы, пронёсся под горку на несколько метров дальше и нелепо взмахнул руками, пытаясь остановиться.

— Ну, я тебе сейчас! — с этими словами рассерженный казак снова кинулся на молодого «казачонка».

Привычно пропустив выпад противника, она подставила ему подножку. Тот упал, проехав на животе пару метров.

— Да и то сказать, трава ещё мокрая, — ухмыльнулась Полуянова. — Дяденька! Вам подсобить али сами встанете?

— Всё! Сейчас я тебя заставлю уважать старших! — не на шутку разозлившийся казак выхватил шашку и, поигрывая ей в руках, стал приближаться к «казачку». Лена сурово оглядела противника и в ответ достала свою, привычно сделав несколько мулинетов.

Минуту они выжидали, глядя исподлобья друг на друга, потом ринулись навстречу. Лена ловко отразила удар сверху, в ответ аккуратно пройдясь по левой штанине незадачливого задиры. Последовал удар слева, она плавно блокировала его. Её шашка словно прилипла к той, что была у противника. Ловко отведя ту в бок, Полуянова сделала неуловимое движение, и её оружие остановилось у горла незадачливого задиры. Казак крякнул и выпустил свою шашку из рук.

— Сдаюсь. Ты где так научился шашкой махать? Сдаётся мне, пластунские это приёмы.

— Они самые, — подмигнула она недавнему противнику.

— Если у тебя все такие — возьму вас к себе в сотню, — ещё не отойдя от созерцания боя, сказал Карякин Бабенко.

— Все.

— Михей, — задира протянул руку своему визави.

— Лена, — Полуянова подала руку в ответ. На её безымянном пальце блеснуло золотое кольцо.

— Ты — девица?! И на войну собралась?! — Михей остолбенел.

— Сотник! Это что за маскарад? — подъесаул также не скрывал своего удивления. — А ну…

Он в два шага оказался около девушки и резко потянув за курпей [11] верх папахи , снял папаху с её головы. Спрятанные волосы рассыпались по плечам, вызвав вздох удивления у остальных собравшихся казаков.

— Домой! К мамане! — властно рявкнул подъесаул.

— Ваше благородие… да как же так? — Лена почти заплакала. Роман насупившись подошёл к Лене и загородил её перед Карякиным.

— Жинка она моя. Мы вместе собрались французов рубать. И шашкой владеет, и ножи бросать умеет. Так почему её домой, ваше благородие?

Казаки зароптали. Некоторые из них кидали хмурые взгляды на своего командира.

— Ваше бродь, пущай остаётся, — старый и седой как лунь казак осторожно приблизился к подъесаулу, сжимая в руках папаху. — Вишь, с мужем пошла, не утерпела. Да и то сказать — ноне всем миром против ворога встали. Бают, в деревнях бабы с вилами против супостастов вышли. А эта в полном казацком наряде, да и шашкой владеет не хуже любого из нас. А, ваше благородие? Дозвольте ей остаться.

— Что казачки, любо вам сие? — зычно крикнул Карякин.

— Любо! Пущай остаётся! — послышались возгласы.

— Ладно, но только от мужа ни на шаг! Уразумела?

— Благодарствую, ваше благородие! — она поклонилась в пояс. — Только трое нас здесь.