Петр Яковлев - Рассказы о живой природе

– Вот мерзавец,- продолжал ругаться дедушка,- все чучело попортил и охоту сорвал.- Он снова плюнул и стал отдирать вонзившиеся в суконную «кожу» чучела окостеневшие лапы ястреба.- Мой совет тебе, внучек: истребляй эту хищную тварь без жалости, где увидишь – там и бей. Много вреда он приносит людям: он убивает всех полезных человеку птиц-тетеревов, куропаток, рябчиков, голубей, не щадит и самую мелкую пичугу, которая так много приносит людям добра, истребляя вредных насекомых и червяков. Да что птицы! Житья нет от ястреба и мелким животным – зайцам, белкам и другим. А сколько он пожрал домашней птицы – кур, уток, гусей, цыплят. Сколько гнезд разорил у птиц, воруя яйца и птенцов. Никакая другая птица не может его побороть – это настоящий хозяин неба, вредный и злой.

Отцепив когти хищника от чучела, Ефим Иванович сложил в мешок и чучела и убитого ястреба. Гришутка этому немало удивился.

– Дедушка, а зачем ты ястреба в мешок положил?

– Сделаю из него тоже чучело. Хотя бы для вашей школы. Раз он испортил нам чучело косача, то и сам пусть станет чучелом,- чтобы такие, как ты, знали, что это за хищник и как с ним надо поступать.

Позже Ефим Иванович, действительно, сделал из убитого ястреба чучело, которое подарил историко-краеведческому музею в Петрозаводске, и там этот злой хищник долго сидел на подставке рядом с другими, мирными и полезными птицами нашего края. А для школы старый охотник сделал другое чучело из ястреба, убитого впоследствии Гришуткой.

Они сошли с поезда на станции Суна и сначала направились по берегу реки, а потом свернули на запад, в густой смешанный лес. С высокого холма они вскоре увидели широкие просторы большого красивого озера. зо Был конец июня – самая пора цветения, и лес благоухал запахами цветущих трав и ягодников. По склонам холма то тут, то там открывались взору такие прелестные лужайки, что при виде их невольно слагались в уме чудесные лесные сказки.

Сережа, белокурый, голубоглазый мальчик лет двенадцати, шел впереди и не мог насмотреться на прелести лесных пейзажей. Он то и дело восторгался: «Папа, смотри!», «Папа, погляди!» В одной руке у Сережи был небольшой чемоданчик, в котором лежала картонная коробка с ватой, пробирками и флакончиками эфира, в другой – самодельный сачок для ловли бабочек. По такому снаряжению и походной одежде (на нем были добротные бутсы и шаровары с застежками внизу) в нем сразу можно было угадать юного натуралиста- мичуринца.

Позади мальчика степенно шагал такой же белокурый и синеглазый мужчина лет сорока. Он был так обвешан разными снастями рыболовного и охотничьего назначения, что сомнения не оставалось – это любитель костра и зорьки. Этот человек с улыбающимися глазами только что получил отпуск и, сменив наждак на ружье и спиннинг, бодро вышагивал вслед за сыном, вполголоса напевая:

– Спой нам, ветер, про чащи лесные,

Про звериный запутанный след…

Вскоре отец и сын остановились на привал; до места назначения еще километров пять.

– Папа… а как хорошо в лесу. И почему ты раньше меня не брал?!

– Мал ты еще был, да и отпуск приходился не на летнее время. Прошлый год ведь я в сентябре отдыхал – тебе учиться надо было…

– Папа, бери всегда отпуск летом. Мы с тобой еще куда- нибудь съездим.

– Ну, это еще надо посмотреть: как тебе понравится…

Человек и дня не провел в походе, а уже загадывает на будущий год…

– А разве это плохо, папа,- строить планы на будущее и точно их выполнять?!

– А это – смотря какие планы… Вон бабочки летают, а ты и глазом не ведешь… Для чего у тебя сачок?

– Это я размечтался, папа…

– И забыл про цель своего похода…

Сережа вскочил и погнался за бабочкой. Первой добычей была крушинница. Через минуту она уже спала вечным сном в пробирке, заткнутой смоченной эфиром ватой.

Пока отец раскладывал на плащ-палатке съестные припасы, Сережа успел поймать еще несколько разноцветных бабочек. Потом в его коробке появились и другие насекомые: стрекозы, кузнечики, жуки – майский жук, короед, дровосек, листогрыз. Сережа разложил насекомых по отрядам и написал их названия на бумажках (он записывал их даже по- латыни). Отец немало был удивлен широкими познаниями сына, но от похвалы воздержался, только про себя подумал: