Александр Косарев - Зелёненькое чудо

– Конечно! – прошептал мигом проснувшийся мальчик. Ты что-то говорил о кроте и злой жабе – колдунье, которая хотела отнять у него золото! Но неужели это и в самом деле был ты? Я ведь не помню, чтобы ты вчера приходил!

– Всё нормально, малыш, – успокоил его лягушонок, – просто я приходил к тебе во сне. Но всё, что ты слышал – абсолютная правда!

– Почему ты постоянно называешь меня малышом? – недовольно надул губы Дима. Разве не видишь, что я в сто раз больше тебя?

– Больше, не значит старше! – ничуть не смутился гвардеец. Считается, что возраст лягушей примерно в десять раз отличается от возраста людей. То есть если считать по человеческой мерке, то мне уже почти двадцать ваших лет! Поэтому ты для меня всё равно малыш, хотя и довольно большой. Впрочем, хватит задавать всякие посторонние вопросы, а то я не успею рассказать тебе всё, что приготовил на сегодня.

– Всё, замолкаю, – подтянул Дима одеяло к подбородку, – рассказывай скорее!

– Вообще-то должен заметить, что кроты ни с лягушками, ни с жабами особо не дружат, – продолжил вчерашнее повествование гвардеец Ляг, – но всё же и не враждуют. Мало того, именно Лягушачье королевство не раз оказывала кротовому сообществу ощутимую помощь, когда на их угодья начинали претендовать иноземные кроты или случался большой неурожай.

Поэтому крот, который вытащил на поверхность кусочек золота, не отказался принять предложение придти в гости, которое с нарочным жабёнком прислала ему Жа́бовна. Колдунья, прикинувшись радушной домохозяйкой, накрыла для гостя роскошный стол, которому позавидовал бы любой житель Подземного города. На принесённых жабятами – поварятами огромных блюдах высились целые кучи пшеничных зёрен, семян огурцов и арбузов, тыквенных семечек и сушеных баклажанов. В напитках тоже не было недостатка. Настойки из садовой калины и лесной брусники, наливки из перезрелых вишен и ликёры на каштановых корочках для небогатого крота были вообще в новинку.

Неудивительно, что уже к середине званого ужина Па́лиот крайне плохо следил за своим языком. Увидев, что крот изрядно захмелел, Жаба Жабовна принялась выведывать, где же тот нашёл кусочек жёлтого металла? Потерявший всякую бдительность крот не стал таиться, и простодушно рассказал всё, что знал. С ним вообще-то редко кто беседовал по душам и поэтому он был рад рассказать столь любезной слушательнице абсолютно всё, и даже без столь вкусного угощения. Тут и выяснилось, что главным героем всей истории с находкой подземного золота был никому не известный земляной червь, некогда изгнанный из своей колонии без права на возвращение…

– Если, к примеру, сравнивать нас лягушек с какими-то червями, – лягушонок от невольного возмущения даже повысил голос, – то сравнение явно будет не в их пользу! Да что там говорить о сравнении, когда у червей даже собственных имён нет! Общаются между собой всевозможными соприкосновениями, да едят всё подряд, вот и всё, что они могут! Единственно, что в их роду действительно строго контролируется, так это соответствие всех новорожденных изначальному червячиному образцу. Иными словами каждый червь должен в точности походить на своего родителя. Любой земляной червь может быть только веретёнообразным, непрерывным, с одной головой и без лап! А если в какой-то семье появляется нечто непотребное, отличающееся от канона, то глава семейства обязан незамедлительно изгнать подобного уродца из своей норы!

Однажды случилось так, что в громадном сообществе дождевых червей Западной навозной кучи родился такой несчастный червячёнок. В отличие от всех прочих червяков он оказался с двумя головами! Закон есть закон и даже в крайне хаотичном и необязательном червячьем обществе его чтут и исполняют. Так что наш двухголовый малыш очень скоро был изловлен, посажен на спину подвернувшемуся червяку-пенсионеру и отправлен в изгнание. К счастью, несущий малыша червяк был столь стар и забывчив, что утащил своего пассажира куда как дальше, нежели ему поручили. Потеряв ориентировку в густой траве, дряхлый старикашка к концу дня уполз очень далеко от родной навозной кучи. Поскольку он ориентировался только с помощью обоняния, то в какой-то момент просто сбился с пути. Неверные сигналы его чувствительных волосков вскоре привёли его под совсем свеженькую гору навоза, недавно привезённого с птицефермы.