Леонид Гальперштейн: По следам «Золотого ключика»

Повернулся я, смотрю — каких только машин тут нет! И все шумят, трудятся. Одни из коричневой какао-сметаны светлое масло отжимают, вроде подсолнечного, другие смешивают массу с сахарной пудрой, третьи эту смесь перетирают…

Из последней машины жидкую массу налили вот в этот железный ящик на колёсиках. Я сунул в массу палец, облизал — вкусно: настоящий шоколад! Ещё попробовал, ещё… Никак не могу оторваться. Работница только головой покачала и так меня вместе с ящиком и повезла. Куда едем — не знаю, только мне очень нравится такое сладкое путешествие!

Приехали! Вот какая здесь длинная лента ползёт, а на ней едут металлические корытца. Вон, видите, работница их поправляет. Интересно, что это за корытца такие?

Ага, вот оно, корытце! Длинное, тяжёлое, блестящее. Теперь можно рассмотреть его хорошенько. Видите, тут на дне рёбрышки и ещё какие-то выпуклые буквы. Точь- в-точь как на воротах фабрики, только написано всё наоборот. Догадались, что это такое? Нет? А я догадался. Ведь это же форма для шоколадных плиток! В каждом отделении плитка получается. И на ней надпись: «Красный Октябрь».

Вот они, корытца, ползут на ленте прямо под большую воронку. А из воронки — видите? — наливается в каждую форму порция жидкой массы. Сразу форма до краёв наполняется, а тут уже следующая ползёт — и опять в неё наливается порция массы. И так во все формы подряд. А масса, кажется, та самая, с которой я приехал. Надо бы ещё полакомиться…

Не удержался — упал на ленту! Пока поднимался — лента меня вместе с формами вытолкнула вот на этот стол. Трясётся — ужас как! У меня кисточка на колпачке заплясала, и даже пуговицы на курточке и те загремели, как трещотки. Гляжу на формы — они тоже подпрыгивают. От этого из шоколада воздух пузырьками выходит. Так и лопаются пузырьки, так и лопаются!

А снизу холодом несёт, как из погреба. Шоколад застывает, твердеет. И я тоже совсем замёрз!

Соскочил я с трясучего стола, но за корытцами всё- таки побежал — интересно ведь посмотреть, куда они дальше поедут.

Приехали вот сюда, к этой машине. Здесь две стальные лапы ухватили корытце, подняли его и опрокинули. Готовые плитки шоколада выпали на ленту. Видите, вон они лежат слева, а лапы поднимают пустое корытце. Сейчас его сбросят и ухватят новое, полное. А готовые плитки шоколада уедут на ленте.

Ещё одна машина завернула плитки в серебряную бумагу, а сверху — в красивую обёртку с картинкой. Вон какая гора завёрнутых плиток лежит на этом столе! Смотрю на них и никак не насмотрюсь. А работница протягивает мне плитку и смеётся:

— Попробуй, какой у нас шоколад получился!

Съел я шоколад — дальше побежал. На лестнице, гляжу, — ещё одна труба с сиропом идёт вниз, прямо в эту комнату. Не здесь ли делают «Ключики»?

Ого, какие котлы высоченные! Работница даже на ступеньки влезла, чтобы открыть крышку.

— Что это в котлах так сильно бурлит?

— Там варится сахарный сироп вместе с молоком, патокой и сливочным маслом. А что получается, посмотри в соседней комнате.

Вот она, соседняя комната. Здесь тоже котлы, с медными кастрюльками внизу. Работница наклонила одну кастрюльку. Смотрите, какая струя коричневой жидкости льется на железный стол! А стол сливочным маслом смазан, скользкий — прямо каток! И запах здесь такой, какого даже на самых лучших катках не бывает. Как вы думаете, чем пахнет?