Кристине Нёстлингер - Гретхен

Чтобы хоть как-то справиться с этим ударом судьбы, Габриэла изрядно налегала на пунш и с горя напилась. Она опрокидывала бокал за бокалом, без остановки.

– Твое здоровье! – говорила она после каждого глотка и поднимала бокал, требуя, чтобы Гретхен с ней обязательно чокнулась.

Гретхен не хотелось огорчать подругу – она послушно чокалась и выпивала очередную порцию. Она сама не заметила, как влила в себя несметное количество алкоголя – приторно-сладкий персиковый пунш совершенно притуплял бдительность. В какой-то момент рядом с Габриэлой оказался Штефан со своей Ирми. Не замечая ничего вокруг, они страстно целовались. При виде этой картины Габриэла разразилась безудержными рыданиями.

– У всех есть кто-нибудь, только я одна-одинешенька! – сказала она, громко всхлипывая. – Все обнимаются, а мне приходится тут пьянствовать! Никогда у меня ничего не получается! Никто меня не любит! Никто-никто-никто!

Габриэла уткнулась лицом в колени – теперь было слышно только шмыгание носом и подвывание. Гретхен погладила Габриэлу по спине.

– Ну не переживай ты так, старушка! – попыталась утешить подругу Гретхен. – Мне тоже знаешь как фигово, не меньше твоего!

Едва сказав это, Гретхен почувствовала, как слезы подступили ей к горлу. Душевные страдания заразительны! Но обливаться тут слезами в присутствии пяти обнимающихся парочек было бы совсем уж последним делом!

Гретхен отняла руку от спины Габриэлы, поднялась и, пошатываясь, двинулась в сторону забора, чтобы, не привлекая особого внимания, уйти отсюда кратчайшим путем, – ни с кем не попрощавшись, она перелезла через забор и скрылась из виду. Она шагала, стараясь изо всех сил держаться прямо, по тускло освещенной дорожке в направлении большой дороги. «Бедная Габриэла, – думала Гретхен. – Бедная, бедная Габриэла! Но я-то тоже бедная! Даже еще беднее – бедная-пребедная! Ничего-то у меня не получается! Меня тоже никто не любит! Разве можно сравнивать ничтожную влюбленность Габриэлы в этого придурочного Анатоля с моей безграничной любовью к Хинцелю! А страдания пропорциональны количеству любви: чем безграничней любовь, тем безграничней страдания!»

По дороге на Гретхен напала страшная икота. Совершенно некстати, сочла Гретхен. Икать в такой момент – куда это годится?! Просто анекдот! Как могут сочетаться безграничные страдания с нелепой, анекдотичной икотой? Еще одну подлость подсунула жизнь бедной Гретхен! Нормальные люди страдают благородно, основательно, а ей, Гретхен, даже пострадать как следует не дано! Какие страдания, если ты икаешь? Детский сад!

Дома Гретхен обнаружила только Гансика и Магду. Магда уже мирно храпела, Гансик обретался в кухне – он устроил себе «легкий ночной перекус», состоявший из внушительной порции маринованной селедки.

– Папа с мамой пошли проветриться, посидеть где-нибудь в кафе, – сообщил Гансик, уплетая селедку за обе щеки.

Гретхен подсела к Гансику.

– Хорошо было? – спросил он.

Очередной приступ икоты не дал Гретхен ответить.

– Съешь чего-нибудь, помогает! – посоветовал Гансик.

Гретхен выудила себе из банки кусочек селедки и заглотила его. Не успела селедка проскочить в желудок, как Гретхен стало худо. Пунш не хотел уживаться с селедкой. Кое-как Гретхен успела добежать до туалета, там ее вырвало. Потом она, шатаясь, побрела к себе в комнату. Гансик помог ей раздеться, уложил ее в постель, накрыл как следует одеялом, и Гретхен тут же провалилась в сон.

С утра Гретхен чувствовала себя отвратительно. Голова раскалывалась, страшно хотелось пить, а когда папа начал, как всегда, жарить себе на завтрак яичницу со шкварками, Гретхен опять чуть не вывернуло наизнанку.

– Обычное похмелье, – невозмутимо констатировал папа. – Это у тебя от пунша! Ни один разумный человек пунш пить не станет! Пунш – чистая отрава! Смерть!

Лучше всего с похмелья выпить пива, посоветовал папа. Мама с этим не согласилась. Пиво с утра пораньше, считала она, еще худшая отрава. Черный кофе и маринованные огурцы – вот что нужно сейчас Гретхен, чтобы поправить самочувствие, была уверена мама.

Гретхен вышла из кухни. А то еще, чего доброго, Магда ей предложит бутерброд со смальцем, а Гансик – эскимо. Гретхен укрылась в ванной комнате, выпила четыре стакана воды и стала собираться в школу.

В школе ее встретила сияющая Габриэла, крайне возбужденная и счастливая. Анатоль все-таки пришел! Появился уже после полуночи! С другом! А друг – закачаешься! Очень подошел бы Гретхен! Еще как подошел бы!