Мари-Од Мюрай: Спаситель и сын. Сезон 4 [litres]

– Входите, прошу вас, – пригласил он их, слегка склонив голову перед мадам Лучиани.

Мать с сыном вышли из приемной в коридор и вошли в кабинет. Обычно новые пациенты, осваиваясь в незнакомой обстановке, осматривались вокруг. Молодой человек опустился в кресло и застыл, уставившись в пустоту.

– Садитесь, пожалуйста, мадам, – обратился Спаситель к его матери.

Мадам Лучиани положила сумку и пальто и села на кушетку. Маленькая смуглая женщина с темными кругами под глазами, давно забывшая о парикмахерской: ее волосы, черные на концах, были у корней совсем седыми.

– Я вам звонила на прошлой неделе, мы договорились о консультации для моего сына.

– Так-так-так.

– По совету нашего терапевта.

– Конечно.

Тишина. Слышно только сопение молодого человека. Потом он заворочался в кресле, словно спящий в кровати.

– Итак, месье, – поощрил своего нового пациента Спаситель.

– Кто? Я? – Помолчав, молодой человек обратился к матери: – Я же говорил, он ничего мне не скажет.

– Вы предпочитаете, чтобы я задавал вам вопросы? – спросил Спаситель своим самым бархатным голосом.

– Не знаю… Наверное…

– Вы знаете, почему вы здесь?

– Здесь… На Земле?

– На консультации. Но ваш вопрос заслуживает внимания. Почему вы здесь, на Земле?

– В этом-то и вопрос.

– Так-так-так.

– Не знаю, почему я здесь. Не знаю для чего. Я ни для чего, это точно.

Молодой человек говорил серьезным баском, который мог бы звучать мужественно, не будь он таким лениво-расслабленным.

– Я вообще не знаю, что мне делать с жизнью.

– Что делать с жизнью, – повторил Спаситель гипнотическим голосом.

– Мама сказала вам по телефону… Я не выхожу из комнаты уже, может, год или полтора.

– Два года, – уточнила мать, и глаза у нее наполнились слезами.

– Но вы все-таки пришли сюда, – заметил Спаситель.

– Мама привезла меня на машине. – Молодой человек медленно провел рукой по отросшей бородке. Похоже, пробормотав фразу про маму, он сообразил, что в его возрасте она звучит странно. – Мне двадцать два, а я чувствую себя подростком.

– Двадцать три, – шепотом подсказала мать.

Для матери время двигалось, а для сына – нет.

– Я просто устранился.

– Устранился, – повторило эхо.

– Дюбуа как-то там сказал, что у меня депрессия. Но я не чувствую угнетенности. Мне только не хочется выходить наружу. Там оказываешься в фильме ужасов. Я стараюсь о них не думать. Живу не думая.

– А как у вас получается не думать? – спросил Спаситель, словно даже представить себе не мог, что такое возможно.

– Проще простого. Ставишь возле себя кружку с чаем, кликаешь и выходишь в пространство, где между противниками завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Нужно быть очень внимательным, чтобы знать, когда вмешаться. При тебе ствол, бежишь, палишь. Все предельно реалистично. В голове ничего лишнего. А чтобы заснуть, дожидаешься усталости. Такой, чтобы с ног валила.

Говоря, молодой человек теребил бородку, а потом запустил пальцы в длинные сальные волосы и поднял их хохлом на голове.

Спаситель повернул кресло к мадам Лучиани.

– Если я правильно понял, мадам Лучиани, вы живете с сыном одна?

– Не так уж давно. Мы с мужем разошлись пять лет тому назад. По-хорошему. Я имею в виду, без трагедий. По взаимному согласию. Сначала Жан-Жак жил одну неделю с отцом, другую со мной, но потом его отец получил работу в пригороде Парижа, и видеться им стало сложнее.

Спаситель снова повернул кресло к молодому человеку.

– Вы продолжаете видеться с отцом?

– Не часто. Обычно по скайпу. Не из-за него, из-за меня: я же больше не выхожу из комнаты.

– А как вы отнеслись к разводу родителей?

– Хорошо.

– Хорошо? – удивился Спаситель.

– Без трагедий, говоря мамиными словами. В общем-то, я этого ждал.

– Значит, ждали…

– Да нет же! И не ищите в нем причину: это все из-за развода родителей, потому да поэтому… У меня отличные родители. Мне не в чем их упрекнуть.

– Не в чем упрекнуть.

– Вы все время за мной повторяете, – заметил вдруг Жан-Жак.

– Хочу убедиться, что правильно понял.

– Себя-то трудно понять, а уж других тем более. Но у вас такая профессия… – Он процедил сквозь зубы: – Пс-с-сихолог… Надеетесь мои мозги просканировать?

Жан-Жак насмешливо хохотнул. Весь заросший, с хохолком на голове, он напоминал странную птицу. Мать смотрела на сына с отчаянием.

– Пять лет тому назад вам было восемнадцать, – снова заговорил Спаситель. – Вы тогда еще ходили в школу?