Борис Камов - Сумка Гайдара

— Вы не скажете, где похоронен писатель Гайдар?

Женщина пожала плечами.

— Могил тут много. Он через Днепр переплывал или в госпитале умер? Кто в госпитале, тех подальше хоронили.

— Он был партизан. Погиб в сорок первом.

— Так бы и сказали. У нас тут похоронен всего один партизан. Его могила — возле железницы. То есть возле железной дороги. Только туда не ходят. Можно подорваться. Немцы везде насовали мины.

— А знал этого партизана кто-нибудь в селе?

— Если кто и знал, то молчали. Зайдите к Фене Степанец. Тут по дороге. Я вас проведу.

Женщина издали показала хату, палисадник с двумя грушами. Аккуратное крыльцо. Соломенная крыша. Больше дом не был примечателен ничем.

Башкиров постучал. Ему открыла молодая женщина в белом платке.

— Можно у вас переночевать? — спросил капитан.

— Вам будет у нас неудобно — четверо детей.

— А я люблю, когда много детей, — весело ответил капитан.

Обстановка в избе была бедная. На капитана сразу уставилось четверо ребят: два мальчика постарше и две совсем еще маленькие девочки. Башкиров назвал себя.

Хозяйка сдержанно ответила:

— Феня.

Она полила на руки капитану и шоферу, приготовила ужин: теплая картошка из чугуна, глечик молока, два сиротливых кусочка хлеба на тарелке.

Башкиров подал знак. Водитель принес из машины мешок, и капитан выложил на стол две банки свиной тушенки, запарафиненную коробку яичного порошка, буханку серого хлеба и пакетик пиленого сахара.

При виде сахара оживились дети, которые сидели в сторонке. Башкиров поднялся, подошел к каждому с пакетиком, ребята вежливо взяли по куску. Разговаривать стало легче.

За ужином капитан спросил:

— Феня, а бывали у вас в сорок первом году партизаны?..

Хозяйка побледнела, поперхнулась картошкой. В ее расширенных зрачках капитан увидел страх.

— Почему вы испугались? — смущенно спросил он. — Вот мои документы. — Он протянул свой мандат и офицерское удостоверение.

Внимательно прочитав оба документа, Феня успокоилась и объяснила:

— Неделю назад, в Сушках, недалеко отсюда, в хату вошел военный, тоже попросил рассказать, как в сорок первом помогали партизанам. А потом вынул два револьвера и застрелил хозяина... Военный был переодетым полицаем.

Феня успокоилась и коротко рассказала, что муж ее был партизаном. Несколько раз приходил домой из леса вместе с Гайдаром. Мужа потом схватили и расстреляли фашисты.

— Коля и Витя хорошо помнят Гайдара, — закончила она.

Башкиров повернулся к мальчикам.

— Веселый был, — улыбнулся Витя.

А Коля добавил:

— Дядя Аркадий давал нам поручения.

Капитан понял, что ему повезло.

Помощником Башкирова стал бойкий Витя. Рано утром он повел капитана к насыпи, возле которой был похоронен Гайдар.

Башкиров по дороге вспомнил вчерашнее предостережение насчет мин.

— Не бойтесь, — успокоил Витя. — Это в лесу корова подорвалась. А возле могилы еще никто не подорвался.

За насыпью, неподалеку от будки путевого обходчика, Башкиров увидел прибитый ветром и дождями поросший травой беспризорный холмик.

«До моего посещения, — писал через несколько дней

капитан Башкиров, — могила Аркадия Петровича Гайдара... ничем не выделялась и не было на ней ни столбика, ни дощечки с указанием имени погибшего. Но колхозники села Леплява знали, что здесь похоронен погибший в бою с немецкими захватчиками партизан-писатель Гайдар.

Однако запущенность могилы объясняется тем, что окрестности села еще не разминированы...»

Башкиров сорвал несколько одуванчиков и положил их на холмик.

С окраины села Витя отвел капитана в центр, в сельсовет. Его председатель, Тарас Федорович Бутенко, обрадовался появлению Башкирова. Бутенко сам был в партизанском отряде, помнил Гайдара.

— Да, — подтвердил он, — возле будки обходчика похоронен Аркадий Петрович. Но раз вы приехали и у вас такой мандат, давайте перенесем могилу Гайдара прямо под окна сельрады...

— Полномочий на перенос праха у меня нет, — сдержанно ответил Башкиров. — Лучше помогите привести могилу в порядок.

Бутенко распорядился вызвать плотников, заказал им «памятный знак» и стал рассказывать о Гайдаре.

Капитан вынул из планшета блокнот, начал записывать. И тут в воспоминаниях Бутенко мелькнула важная подробность.

«Гайдар, — отмечал позднее в отчете Башкиров, — вел дневник партизанского отряда, создал несколько лирических произведений в форме писем к сыну, жене, читал их партизанам».