Эльс Бэйртен - Беги и живи [litres]

– Понятно, понятно, – сказал тренер. И улыбнулся мне. – Легкая одержимость спортом. Нам такие нужны.

Я пожала плечами.

– Мне просто нравится, – сказала я.

– Она любит бегать, – добавила мама.

Думаю, он и без нее догадался. Не любила бы – разве бы я стала себя неволить каждый день, в погоду и непогоду?

– А сама-то ты хочешь заниматься в клубе? – спросил он.

– Конечно, – начала было мама. – Она…

– Я хотел бы услышать, что она сама об этом думает.

Я посмотрела на него. Перевела взгляд на маму. Она кивнула, потом опустила голову и уставилась на свои руки, сложенные на коленях.

На прошлой неделе она в который раз завела разговор: не хочу ли я заниматься в спортивном клубе? А я вдруг взяла и сказала «да». В ее голосе было столько мольбы. Как будто это важно ей, а не мне.

В тот день я пробежала не меньше двадцати кругов, и все это время он, оказывается, за мной наблюдал. Он не махал мне, не кричал всякие глупости, как иногда делали люди у нас в деревне, типа «Давай, Нор!», или «Ноги выше!», или еще чего похуже. Дождался, пока я закончу, и только тогда подошел.

– Обожаешь бегать, да? – спросил он с улыбкой.

Я удивилась. Как это он сразу понял?

Он смотрел на меня, склонив голову набок. Черные курчавые давно не мытые волосы. Одна прядь сползла на правый глаз, будто он мне подмигивает. Я улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

– Если будем тренироваться, как надо, сможешь выйти на высший уровень, – сказал он. – Если, конечно, сама захочешь. Мы-то можем хотеть чего угодно, но если тебе это не надо, ничего не выйдет.

– Я упрямая. – Слова сами вылетели у меня изо рта. – Я постараюсь.

Мне показалось, все выдохнули. А я и не знала, что умею держать всех в таком напряжении.

Отец встал и спросил, не хотим ли мы чего-нибудь. Мама поставила на стол стаканы и чашки.

– Я буду за ней заезжать, а после тренировки привозить обратно домой. Будем заниматься три раза в неделю.

– Три раза – не многовато ли? – спросил отец. – Школа важнее спорта.

– Хочу вас сразу успокоить, у нас строгие правила: если начинаются проблемы с учебой, мы уменьшаем количество тренировок, пока оценки не улучшатся. Нет тренировок – нет прогресса, поэтому ребята сами стараются хорошо учиться. Их судьба в их руках.

– А не рано ей так тренироваться? – спросил отец.

– В самый раз. – И мама кивнула.

– Тогда поставьте, пожалуйста, вот тут свою подпись, – сказал тренер. – Меня зовут Антонио, можно Тони.

Ого, как все у них быстро. Но у всех на лицах такое облегчение, что я промолчала. И в конце концов, разве я не сама сказала, что постараюсь? Обещала так обещала.

Отец Тони был бельгиец, а мать итальянка. «Я полуитальянец», – любил он повторять. Этим у него объяснялось все: и то, что он такой смуглый, и что никогда не сдается, и что так хорошо бегает.

Интересно, это просто совпадение, что человек, который взялся учить меня бегать, – наполовину итальянец? В нашей деревне много итальянцев. Прямо на нашей улице. Наши соседи – итальянцы.

Соседи. Так я теперь называла Рози, Маттиа и их родителей. Или даже так: семья Цуккато. Иногда становится легче, когда называешь людей по-новому. И еще было легче оттого, что я их теперь редко видела. Рози в прошлом году перешла в другую школу. Маттиа просто приезжал и уезжал на своем мопеде – это все, что я слышала. Казалось, их дом превратился в бункер. Входная дверь открывалась очень редко. Как будто они вырыли тайный ход.

– Ты быстро со всеми познакомишься, – сказал Тони.

Мы ехали на первую тренировку. Было уже почти лето. Кросса больше нет, сказал Тони, с апреля занимаемся на беговой дорожке. Это гораздо приятнее, добавил он. На стадионе куча народу, тренируются не только бегуны, но и другие атлеты. В общем, тебе понравится. Бояться нечего.

Но мне было страшно.

Тони отвел меня к раздевалкам, постучал в какую-то дверь, толкнул ее.

– Давай заходи, – сказал он, – и быстренько переоденься. Это Нор, – крикнул он у меня над головой. Затем подтолкнул меня в спину и закрыл за мной дверь.

Я огляделась. В комнате переодевались девочки, человек десять.

– Ага, – сказала одна из них. – Слыхали уже про тебя.

Я решила держаться как можно приветливее. Переодеваясь, я смотрела по сторонам и всем улыбалась, так что губы чуть не свело судорогой, но я продолжала молчать. Я не знала, что говорить. И даже не знала, видят они мою улыбку или нет, потому что все болтали.

Вместе с остальными я вышла из комнаты. Рядом со мной шла девочка с короткими волосами, торчащими во все стороны.