Ирина Рослова - Белые кролики на белом снегу, или Всё началось из-за женщины

Мы с ней это долго обсуждали. И я маме поверил. Просто хорошо себе представил, как сидит за компьютером страшный, немытый и нестриженый, худющий дядька… Вокруг него все серое, грязное и нет ничего… приличного. Только мусор, пыль, окурки, объедки, мухи и помирающий от голода и грусти кот. И ещё – жутко воняет! А он сидит себе и играет в рыцарей, спасающих прекрасных принцесс. Смех, да и только!

И, хотя, с одной стороны, вроде бы и смех. Но вот только тогда, как представил я себе это всё, как-то так жутко и страшно мне стало. Что с той поры я очень переживаю всегда, когда вижу девчонку или мальчишку, прилипшего к гаджету. И думаю – как бы его спасти. В основном придумывается позвать их поиграть. Кстати, – помогает!

Вот и про дядю Фёдора я тоже так поначалу подумал. По привычке. Но, после того, как он это вот все сказал про комбинации и элементы, я его сразу зауважал!

Думаю, – что я так сразу о человеке? Может он диссертацию пишет в планшете!? Или научный трактат.

Но потом, когда он встать не смог, я обратно передумал. Решил – нет, все-таки надо спасать!

А тут сын дяди Фёдора Вася говорит:

– Да давайте я напишу, не вопрос!

Положил он свой собственный планшет в сторону и пошел к турнирной таблице.

– О, – подумал я, – его еще можно спасти!

Взял Вася черный фломастер и аккуратно так стал выводить в первом столбике сверху вниз: «1, 1, 2, 2, 3, 3, 4, 4, 5, 5», затем во втором: «2, 2, 3, 3, 4, 4, 5, 5, 1, 1».

– Надо же! – удивляюсь я, – как быстро пишет! Будто бы наизусть знает, что писать надо!

Смотрю – что-то папа приуныл. Я тогда ему и говорю:

– Смотри, папа! По новой турнирной таблице мы с тобой в первом туре состязаемся в шашках! Айда!

Папа с сомнением посмотрел на таблицу, потом – на дядю Фёдора, который опять погрузился в планшет, снова – на таблицу, потом едва заметно покачал головой и говорит:

– Ну, думаю, вы дальше тут и без меня справитесь, и ко мне повернулся: – Айда! – говорит.

Уселись мы с ним за шашки, и я ему говорю бодрым голосом:

– Ладно тебе, пап, не бери ты в голову!

– Что не бери!? – папа сделал вид, что не понимает, о чём это я.

– Ну, что таблица не получилась. Зато ты вон, – я указал носом в сторону шашечной доски, – как в шашки умеешь!

– А-а-а! – протянул папа так удивлённо, будто бы только сейчас наконец вспомнил, о чём это я ему толкую. – Да я и не беру! – бодро пожал он плечами. – Подумаешь! Сегодня Федор заполнил, прошлый раз – я…

– А в прошлый раз ты?! – сорвалось у меня случайно.

– А что – нет?! – очень удивился папа.

– Да я не помню просто, вот и спрашиваю, – поспешил поскорей уйти от этой табличной темы я.

– А ещё, – вспомнил я и очень этому обрадовался, – ещё ты не пялишься всё время в гаджеты! – заявил я и очень радостно улыбнулся. А я был и правда этому рад.

В общем, турнир начался, и всё было, как обычно, очень интересно и весело.

Я почти во всех состязаниях был первым, а если бы не кривой пол в том месте, где мы играли в городки, и не тот неизвестный зверь за окном (наверняка филин), который отвлёк меня, когда я бросал кольца. А также, если бы дядя Женя не жульничал, когда мы играли в нарды, то я, наверняка, стал бы победителем!

Ну и в дартс я, конечно же, продул из принципа. Просто мне досталось играть с той самой девочкой, Таней с очень большими и очень голубыми глазами. Играла она – так себе, и мне пришлось изо всех сил постараться, чтобы играть ещё хуже. И, честно вам признаюсь, этой было ой как непросто! Да-да!

Но, всё-таки я справился! Я ведь – джентльмен.

А вообще, очень даже может быть, что я и стал победителем. Просто никто, как обычно, не считал общих итогов одиночных соревнований. Проводили только финальные состязания между победителями одиночных состязаний. Уж не знаю, почему. Видимо тоже – традиция.

Так что, как знать, что получилось бы, если посчитать. Как знать?

После финальных состязаний папа объявил обед. Обед с папами это тоже – очень интересно. Он совсем не похож на обед с мамами. И сейчас узнаете, почему.

Для объявления обеда папа взял огромную серебристую кастрюлю, стал бить по ней большим серебристым половником и кричать:

– Свистать всех на камбуз!

Это он так играл в обед на настоящем морском корабле. Там, говорят, чуть что – звонят в судовой колокол. Называется он рындой.

Чтобы все на корабле знали, сколько времени, бьют в рынду. Кстати, время по-корабельному и не время вовсе, а – склянки! Хотите, верьте, а хотите – нет.