Ульяна Орлова - Через тернии к… дому!

Когда мама получила то письмо, она так обрадовалась! Она ходила такая довольная, и всё делала с такой лёгкостью, и не ругала Тошку за тройку по математике, не загоняла его в постель по вечерам, и даже не рассердилась за книжку с фонариком. И папа не хмурился. И вообще они были такие, как двое старых друзей, и как-то подобрели сразу…

А потом… Потом, ну что говорить? Они попросили его потерпеть. И он согласился.

А интернат выбрали в городке рядом со столицей, потому что сюда добраться проще. В Москве – аэропорт, оттуда пара часов на электричке – это ведь ближе, чем полсуток пилить на поезде. Понятно, что сюда они могут приезжать чаще.

Папа всё обещал взять его в поездку. Но не получалось – не разрешали брать детей или, может, он просто боялся. А Тошка ждал. И терпел.

Хорошо, что был рядом Шурка. С ним было легче, с ним было спокойнее, когда он был рядом, тоска отходила. Когда Тошка рассказывал ему о прошлой жизни, друг слушал его так внимательно, говорил – с удовольствием, расспрашивал – не боялся, и видно было, что ему интересно. А Тошка о доме мог говорить долго-долго… Потому что тогда он был как бы немного там. Иногда говорить не хотелось и здорово было просто вместе что-нибудь читать… Или рассматривать устройство самолётов на картинках – да, было у них и такое увлечение…

– А где он, Шурка? – спросил Славка.

– Он остался… – тихо сказал Антон и замолчал.

– Подожди, Антон. Значит, ты убежал оттуда?

– Ну… Славка, понимаешь… Я не могу. Это вот как такой сон-кошмар, только во сне ты можешь проснуться, а здесь – нет.

И Тошка рассказал про Кривецкого с дружками и про вчерашнее. Старался посдержаннее – не получилось.

– Я просто не понимаю, почему они мне жизни не дают…

Славка молчал. Потом сказал полушёпотом:

– Антон, а как же Шурка?

Зачем Славка это спросил?! Он и так знает, что поступил, как последняя свинья. Как предатель. Потому что Шурка заступался за него, а он его бросил! Нет, он тоже заступался за него, но сейчас-то друг остался один!

– Я ведь даже не думал о нём… – выдавил Тошка. – Я не знаю, что делать теперь…

– А у него где родители?

– Тут сложная история. Он не знает… Ничего про них не помнит. Совсем.

Славка снова замолчал. Тошка чувствовал, как он тихонько сопит ему в плечо, и от Славкиного дыхания внутри у него что-то согревалось. И даже осторожно колыхалась радость, что он рядом. Такой малыш!

Здесь совсем было тихо. Не слышно города. И солнце горит в небе, на котором сегодня нет облаков! И кажется, что песок тёплый…

Славка сказал:

– Антон… Может, он вспомнит и найдёт их…

– Может быть, – грустно сказал Тошка.

– А если нет, то нужно будет вытащить его оттуда! Антон, пусть твои родители помогут!

– Но ведь до них нужно ещё добраться…

– А что у тебя с пальцем? – вспомнил Антон.

– Ну… – Славка покосился на ногу. – Болит…

– Покажи.

Да, придавило не слабо. Палец распух, и до него было больно дотрагиваться. Антону это не понравилось.

Сам он пальцев никогда не придавливал. А нет, было как-то в детстве: он нечаянно прищемил себе дверью, но сразу приложили холод, и всё быстро прошло. А сейчас холод не приложишь – где его взять-то? Надо лекарство какое-нибудь… Но выбираться опять в город? А вдруг поймают? Неприятные мурашки липкого страха пробежали по спине. Впрочем, он тут же одёрнул себя: «Ты что! Ему же больно! И вообще, почему сразу поймают…» Вспомнить бы лекарство от ушибов…

– Славик, я пойду в аптеку. Надо.

Славка понял, кивнул молча.

– Может, вход досками закрыть?

– Нет, не надо! Если что – я сам попробую.

– Только ты не уходи никуда! Я скоро.

Антон вышел на свет и заторопился, по дороге вспоминая все лекарства, которыми приходилось лечить разбитые коленки и синяки: «Перекись… Йод – нет, не нужен, зелёнка тоже… Что же ещё? А, кажется, мама мазала ему синяки "Спасателем". И от фингалов Шурка советовал прикладывать холод. Значит, холод всё-таки нужен. И бинт нужно купить…» Район незнакомый, где тут аптека, он не знал. Решился подойти к молодой девушке на пешеходном переходе.

– Скажите, пожалуйста, где здесь аптека?

– А вон там, видишь. – Она показала рукой на девятиэтажный дом через дорогу, внимательно посмотрела на Антона. И он вспомнил, какой у него помятый вид.

– Спасибо! – И бегом направился в сторону аптеки. Вышел оттуда нахмурившись и с маленьким пакетиком. Двести рублей… Это на несколько дней еды… В аптеке на него внимания не обратили, видимо, в интернате ещё не начали искать.