Виктор Богданов: Мальчик со старой фотографии

Красивый красный барабан с начищенными медными ободами крепился на удобном и мягком кожаном ремне. Он сразу же влюбился в свое сокровище. Полированные кленовые палочки так и просились в руки. Стоило ими только коснуться туго натянутой кожи, как барабан издавал веселую, чуть звенящую дробь. Сережка был на вершине счастья и первые два дня разве только спать не ложился вместе с барабаном, замучив барабанным боем всех соседей по дому. В конце концов делегация соседей с завязанными полотенцами головами попросила маму, чтобы её сын нашел другое место для занятий своей музыкой.

Пришлось подчиниться. Теперь Сережка вставал рано утром и, схватив в обнимку свой барабан, убегал за недалекую окраину города и там, в утренней тишине и прохладе давал волю и себе и барабану. Он спешил выучить все положенные барабанные марши и другие сигналы к предстоящему вскоре большому осеннему пионерскому сбору. Их отряд впервые будет принимать участие в таком мероприятии и на него, барабанщика Сережку, будут смотреть не только пионеры из его отряда, но и из всех других отрядов школы. А свои барабанщики были в каждом отряде. Ударить лицом в грязь он не только не хотел, но и не имел права – это значило бы подвести весь отряд имени Парижской Коммуны.

Поднимаясь каждое утро чуть ли не с рассветом, он тихонько, чтобы не разбудить маму, одевался и на цыпочках выбирался из дома. Но разве можно обмануть маму? Она каждый раз просыпалась когда сын только начинал одеваться, но не подавала вида, что не спит. Когда Сережка осторожно прикрывал за собой дверь, она вставала и из окна смотрела, как он, ежась от утренней прохлады, проходит через двор и улыбалась ему вслед. Возвращался сын довольный и немножко усталый, быстро съедал нехитрый завтрак и убегал в школу, гордо неся свое сокровище на виду у всех прохожих.

Школьные и пионерские дела занимали всё свободное время ребят. Миша, работавший на фабрике в первую смену, сразу после работы спешил к своим ребятам. Подготовить отряд к предстоящему сбору было нелегко. Времени до большого осеннего сбора оставалось немного, а ребят ещё предстояло научить ходить строем под барабан, нескольким песням, подготовить к предстоящим на сборе конкурсам. Забот у нового вожатого хватало. К тому же надо было ещё следить, чтобы успеваемость пионеров не упала, а наоборот, повышалась, чтобы ребята сносно разбирались в событиях, происходящих в стране и в мире. Но нельзя было забывать и про стажировку в местном отделении милиции – фабричный комитет комсомола выдал ему комсомольскую путевку на работу в милицию. Стажировка, от результатов которой зависело возьмут Михаила на работу в милицию или нет, подойдет к концу как раз перед очередной годовщиной Октябрьской Революции. В отделение милиции он спешил уже вечером и там принимал участие в нелегкой милицейской работе – засадах, облавах и задержании преступников. У него даже был револьвер системы «наган», который он ребятам не показывал, пряча его во внутреннем кармане своей куртки, во избежание лишних вопросов со стороны любопытных мальчишек.

Работая по вечерам в милиции, Миша знал, как много ещё всяких преступников и недобитых белогвардейцев вокруг. Их злость на новую власть распространялась не только на государственные структуры, но и на простых людей, мирно и добросовестно трудившихся в городах и селах. Эти недобитки вредили молодому государству где только могли и как могли. Они устраивали диверсии на фабриках, заводах и транспорте. Портили и уничтожали оборудование, жгли посевы и урожай молодых, начавших только организовываться колхозов. Убивали партийных, комсомольских и советских активистов. В своей озлобленности враги не щадили даже детей. В соседнем городе толпа озлобленных и пьяных базарных торговцев закололи вилами двух пионеров, появившихся на рынке с красными галстуками на груди. Всего лишь за то, что они носили эти галстуки. В другом уезде, в одной из деревень, кулаки сожгли только что построенную школу, а увидевшего их мальчика и его младшую сестренку разорвали, привязав за руки и за ноги к лошадям.

У Миши сердце леденело при одной мысли о том, что что-нибудь подобное может случиться с его ребятами, к которым он успел привязаться и которых полюбил как своих младших братьев и сестер. Он дал себе слово, что как бы не сложилась его судьба в дальнейшем, будет он работать в милиции или нет, но за своих ребят, да и не только за своих, он любого врага задушит голыми руками.