Анатолий Шалев: Русские народные сказки в новом формате. Серия «Новые старые сказки». Книга 1

Лучше я поем ухи.
Щука – знатная уха,
То не суп из петуха.»
Та: «Емеля, брось же в воду,
Я тогда тебе в угоду,
Сей же миг, как стану вольной
Все желания исполню.»
Ладно, щука, не дрожи,
Но сначала покажи,
Я держу на правду моду,
Покажи и я тя в воду.»
«Мне, Емеля, не хохочется,
Ты скажи, когда захочется,
Мол, по щучьему веленью
И по-моему хотенью…
Что задумал, загадал —
Все исполнится тогда.
Ну загадывай.» Емеля,
Забалдевший, как от хмеля,
Так вальяжно говорит:
«Что себя трудом морить.
Ну, по щучьему веленью,
Моему —едрит – хотенью,
Чтоб не лошадь и ни сани —
В дом идите ведра сами.»
Оторвавшись от земли
Ведра сами в дом пошли.
А Емеля не грустил,
Щуку в прорубь отпустил.
Сам за ведрами легонько,
В дом подался потихоньку.
Тропке той не долго виться,
А народ кругом дивится.
Ведра полные, из стали,
В избу шасть, на лавку встали.
А Емеля, вновь на печь
Умудрился тут же лечь.
Время шло степенно, вряд,
А невестки говорят:
«Ты б, Емеля с печки слез,
За дровами сбегал в лес.»
«Я вам что» – бубнит – пехота?
В лес ни грамма не охота.»
А невестки, ну моститься,
«Знать не хочешь угоститься,
Не видать тебе навара
От братьев твоих с базара.»
Что ж, ворчи и не ворчи,
А придется слезть с печи.
Хоть и жалко печки жаркой,
Ну да хочется подарки.
Он с печи спустился ловко,
Взял топор и взял веревку.
Шасть во двор и в сани сел.
Все, кто в доме – окосел.
«Открывай ворота, бабы!»
Те – «Коня запряг хотя бы,
Для чего ты нас напряг —
Лошадь в сани не запряг.
Ты подумай сам, дурак,
В лес в санях поедешь как?»
А Емеля, вот зловреда —
«Я без лошади поеду»
Как невестки не мудрили,
А ворота отворили.
А под этот под шумок
Он сказать словечки смог.
Мол, по щучьему веленью,
Моему – едрит – хотенью…
И со скрипом тут же сами
Быстро в лес помчали сани.
Мчались, словно от погони,
Их и лошадь не догонит.
Сквозь деревню вышло ехать,
Всех давил, кто был помехой.
Где помял, но всякий жив,
А во след «Лови, держи!»
В лес приехал и снова
Щучьи вымолвил слова.
И сказал – «Руби топор
Лес чтоб жечь, не на забор.
А дровишки – быстро в сани,
И укладывайтесь сами,
Да вяжитесь все в охапки.
Для себя везем, не к бабке.
И на те его слова
В сани грузятся дрова.
И кладутся очень ловко,
Все повязаны веревкой.
Вот уже нагружен воз,
Чтоб домой Емеля вез.
А себе срубил дубину,
Нет да нет прикроет спину.
Как в деревню заезжал,
Тут народ его прижал.
Плохо дело, есть обиды,
На него имеют виды.
С возу тянут и бранятся.
Мол, дурак, чего бояться.
Вспомнил щукины слова,
Не боли мол, голова.
«Эй, дубинка, мни бока,
Ну а сам домой пока.
Сам себя сумел сберечь
И быстрее лег на печь.
Слух добрался наконец
О Емеле во дворец.
Царь с вопросом – что да как,
А ему твердят – дурак.
Царь, принять желая меры,
Отправляет офицера.
Дурака велел найти,
Во дворец его везти.
Офицер в избу заходит,
На печи его находит.
Увидал, как закричит,
«Эй, Емеля, слазь с печи.»
Слезть – так это же работа,
А Емеле не охота.
Офицер, ну вот подлец,
С кулаками вдруг полез.
И пришлось Емеле снова
Применять то щучье слово.
«Эй, дубинушка, пока
Обомни-ка им бока.
Ну а больше, для примеру,
Господину офицеру.
Он еще не генерал,
Чтобы здесь вот так орал.
Тут дубинка из-под лавки,
Злее самой злючей шавки,
Все ответы на вопрос.
Еле ноги тот унес.
Царь дивится, царь в обиде,
Так Емелю хочет видеть.
Карой всем грозит мгновенной
(Оплошал его военный,
Только локти не кусал)
И боярина послал.
И наказ дает ему —
«Нет, так голову сниму.»
А боярин что. Ага.
И пошел как в тыл врага.
Из невесток жал до глуби,
Что же сам Емеля любит.
И узнать сумел толково,
Любит ласковое слово.
Если будешь угождать,
И кафтан красивый дать,
Покуражившись немного
Сам отправится в дорогу.
Сам боярин был хитер.
Буром сразу не попер.
Где-то пряник, где конфета,
Прикормил и ждет ответа.
А Емеля тянет что-то,
Все талдычит: «Не охота»
Про кафтан сказал и шапку,
Разных пряностей охапку,
Ты смотри, как износился.
И Емеля согласился.
«Ладно, ты езжай вперед.
А потом и мой черед.
Так боярин тот уехал,
А Емеле все не к спеху.
«Нет, не хочется мне с печи» —
Сам себе толкает речи.
И не выйдя на крыльцо
Щучье вымолвил словцо.
Вновь по щучьему веленью,
По его – едрит – хотенью…
Видно горе от ума…
«Печь! Езжай к царю сама»
Затрещали тут углы,
В россыпь бросились полы,
Зашуршала в страхе крыша,
Печь сама из дома вышла.
И по лужам, как заплатам
К царским двинулась палатам.
«Что за чудо?» – царь кричит.
«То Емеля на печи».
Так боярин отвечал,
Но Емелю не встречал.
Тот под грохот, аты-баты —
Прямо в царские палаты.
Царь Емеле говорит:
«На тебя народ сердит.
Так ответствуй перед нами.
Люд зачем давил санями?»
А с Емели как с гуся,
Про него ведь сказка вся.
Обвиняет он народ —
Сам народ под сани прет.
Вдруг в окошке замка древнем
Он увидел лик царевны.
Марья нравится Емеле,
Слово щучье тихо мелит.
Чтоб сердечко ровно билось,
Чтобы Марьюшка – влюбилась.
А затем красавец мой
Отправляет печь домой
И насколько нам известно
На свое вернулась место.
И Емеля на печи
Поедает калачи.
Во дворце же крик и слезы,
Начинаются курьезы.
Царь терпел, но крикнул: «Да уж!
За Емелю дочку замуж.
Потому, она того…
Жить не может без него.»
Царь – боярина-посла
За Емелею послал.
Суть боярину понятна.
Не пойдешь тут на попятный.
Накупил с собой сполна:
– бочку сладкого вина,
– чуть мясца, медов, соленья
И отправился в селенье.
С ним Емеля сел, не злился,
Выпив мед – уснул, свалился.
Барин в сани и к царю,
Дескать вам его дарю.
Царь на этом ставит точку
И Емелю с Марьей в бочку.
Бочку эту засмолили
И гулять в моря пустили.
День прошел или неделя-
Просыпается Емеля.
Что-то стало парню тесно,
Кулаком по бочке треснул.
Читать дальше