Сергей Баруздин - Путь отважных

Поставнев поколебался, а затем решил:

— Ладно, оставайся.

— Только карабин мой возьмите, а мне наган дайте, — попросил Киря.

— На, и гранату получи, может, пригодится. Не дай бог, на беляков невзначай попадёшь.

Киря сунул в карман наган, за пазуху — гранату и пошёл вдоль улицы, а Поставнев вернулся в отряд на заимку.

Ночью Киря забрал револьверные патроны у подпольщика, разузнал, сколько беляков находится в селе Поперечном, а утром вышел из села.

Лёгкий ветер волнами переливает высокие травы, сплошным ковром расстилает их до самого горизонта и там топит не то в призрачном море, не то в большом озере, созданном сизой дымкой марева. И Кире кажется, что он сейчас находится не у себя в Кулундинской степи, а в какой-то сказочной стране, и идёт он не к знакомой заимке, где скрывается партизанский отряд, а к синь морю-океану. Влезет он в его чудодейственную воду, искупается и приобретёт такую силу, что никто с ним не сможет справиться. И вырастут у него орлиные крылья, и облетит он всю землю, посмотрит, что на ней делается.

Забывшись, Киря не заметил, как недалеко от него по просёлочной дороге протарахтела телега и человек, сидящий в ней, часто оглядывался назад, словно изучая, зачем парнишка бредёт по поляне. Это был известный попереченский кулак. Он узнал паренька и заторопился в село. Разыскав начальника карательного отряда, доложил:

— Кирьку Баева сейчас видел в степи. Это, ваше благородие, партизанский разведчик. Он-то уж верно знает, где отряд Громова скрывается. Надо было бы его того… захватить…

Через несколько минут двадцать семь карателей выехали из села и двинулись на рысях в погоню за Кирей Баевым.

А Киря всё так же медленно брёл по степи, собирая на пригорках поспевающую ягоду. И вдруг до него донёсся цокот копыт. Он оглянулся. Пригнувшись к гривам лошадей, всадники, рассыпавшись по полю, неслись прямо на него. «Беляки! — тревожно метнулась в голове мысль. — Надо бежать, надо где-то скрыться». Однако кругом были луга да метрах в ста начинались пашни, покрытые неровными рядками пшеничных кустиков. За пашнями — лесок, весёлый, кудрявый, залитый солнцем, но до него не успеешь добежать, и скрыться в нём невозможно: всё равно разыщут. И тут он увидел небольшую избушку с плоской крышей. Она совсем рядом. Вот где можно укрыться!

Киря изо всех сил побежал к избушке, не оглядываясь назад. Но и без того по лошадиному топоту чувствовал, что всадники его настигают. Теперь уж, может быть, триста, двести, а то и меньше метров отделяет их от него. Киря не слышал, как офицер скомандовал: «Бей по ногам!» — но, когда пули тонко запели вокруг него смертную песню, понял: это конец. Не ходить ему больше в разведку и после с радостью не докладывать: «Задание выполнено!», не бывать ему больше в своей деревне…

Взвизгнула впереди пуля, подняв фонтанчик пыли, ешё и ешё… И вдруг ногу обожгла невыносимая боль, и Киря ткнулся головой в тёплую траву Ну, вот и всё, не надо открывать глаз, шевелиться, пусть вихрем промчатся над ним лошади и навсегда пришьют его копытами к родной кулундинской земле.

А в вышине трепещет жаворонок и поёт, поёт о весне, о жизни. Он не знает, что выстрелы эти несут смерть.

Но вот песни жаворонка не стало слышно: её заглушил конский топот. Пареньку кажется, что под копытами вздрагивает земля. Скоро она расколется перед ним, и Киря полетит в пропасть.

Но вдруг его рука нащупывает наган. У него есть граната, наган и патроны! Так почему же он лежит? Он может ещё биться! Кирилл через силу поднялся и, сжав губы, чтобы не кричать от боли, захромал к избушке. Да, она совсем близко. Шаг, ещё один. Вот она! Успел, успел добраться, прежде чем его захватили каратели! Теперь он живым им не дастся. Закрыв дверь на засов, Киря повалился на земляной пол у маленького оконца.

Всадники спешились и двинулись к избушке. Киря тщательно прицелился и выстрелил в солдата, оказавшегося совсем близко. Белогвардеец схватился за грудь и пластом свалился на землю. Другие рассыпались цепочкой, залегли, не решаясь двигаться вперёд. Забарабанили беспорядочные выстрелы. Пули, ударяясь в землянку, поднимали пыль. Звякнуло и разлетелось стекло в окне, обдав Кирю острыми брызгами.

— Вперёд! — подал команду офицер, спрятавшийся за бугром.

Белогвардейцы, почти сливаясь с травой, поползли. Киря молчал, и они, осмелев, поднялись в рост, побежали к избушке. Тогда партизан открыл огонь. Упал высокий, с обвислыми запорожскими усами солдат. Бросив винтовку, он пополз назад, волоча перебитую ногу. Взмахнул руками ещё один и распластался на земле. «Ага, есть! Ещё одним меньше стало», — подумал Киря, заряжая револьвер. Белогвардейцы попадали в траву и стали торопливо отползать. Отойдя на почтительное расстояние, они открыли стрельбу из винтовок. Запели, засвистели пули, но паренёк не отвечал.