Олег Сотников - Матрос Кошка. Герой Севастополя

Шёл девятнадцатый век. Англия, Франция и Османская империя объединили свои армии и пошли войной на Россию. Враги хотели лишить нашу страну выхода к Чёрному морю. Но больше всего неприятели хотели захватить Севастополь – главный порт русского Черноморского флота, город славы и гордости русских моряков. Поэтому и собрали они армию, которая по численности превосходила наши войска почти в четыре раза.

Если бы вражеские корабли зашли в бухту Севастополя, город был бы очень быстро захвачен. Поэтому на военном совете русские моряки вице-адмирал Владимир Корнилов, адмирал Павел Нахимов и контр-адмирал Владимир Истомин решили перегородить вход в бухту, затопив в ней несколько наших кораблей. Пушки и припасы с них перевезли на берег, а матросы пополнили ряды защитников Севастополя. Было решено также возводить вокруг города оборонительные сооружения – бастионы и редуты, на строительство которых вышли все жители города: и женщины, и дети, и старики. Вскоре Севастополь был превращен в неприступную крепость. Объединённые войска французов, англичан и турок окружили город, подтянули большое количество пушек и начали осаду Севастополя. Но, несмотря на все их усилия и численное превосходство, защитники земли русской держались стойко и навсегда остались в народной памяти как настоящие герои.

С той поры прошло сто пятьдесят лет, но мы до сих пор с благодарностью вспоминаем их славные имена: адмиралов Корнилова, Нахимова, Истомина, военного инженера Эдуарда Тотлебена, великого хирурга Николая Пирогова, сестру милосердия Дашу Севастопольскую (Дарью Михайлову), матроса Игнатия Шевченко. И, конечно же, матроса Петра Кошку. Подвиги этого храброго разведчика до сих пор вызывают уважение и восхищение.

Бастион на Малаховом кургане обстреливали постоянно. Над головами наших матросов свистели пули. Адмирал Корнилов неотрывно смотрел в подзорную трубу, наблюдая, как на склоне горы английские солдаты в красных мундирах разворачивают пушки. Высокая фигура адмирала в черном сюртуке с золотыми эполетами была видна издалека. – Владимир Алексеевич, ваше превосходительство, пригнитесь!

Вас видят враги! – предостерегали его.

– Меня видят не только враги, но и наши матросы и солдаты!

Пусть видят, что их адмирал, водивший их в боевые походы, как и прежде, на мостике корабля! – отвечал адмирал.

Пули впивались в мешки с песком, которыми был укреплён бастион. Одна пуля просвистела рядом с головой Корнилова, едва не задев фуражку. Однако адмирал даже не шелохнулся. Тем временем заговорили пушки англичан. Ядра то взрывались прямо перед бастионом, то с громким свистом летели над головами защитников бастиона, взрываясь где-то вдалеке. «А пушкари у них неважные. Стреляют в белый свет как в копеечку. Ни одного грамотного прицельного выстрела. Впрочем, как раз в таких случаях и есть опасность, что какой-нибудь шальной снаряд залетит сюда…» – только подумал так Корнилов, и тут же под ноги ему со свистом упало ядро.

Ядро закрутилось на месте, издавая неприятный резкий запах горящего пороха. Никто ещё не успел ничего сообразить, как вдруг откуда-то сзади метнулась фигура матроса в белой рубахе. Схватив ядро, он опустил его в стоящий над огнём котёл с кашей. Над котлом поднялось облако пара. Постепенно все присутствующие вышли из оцепенения.

– Благодарю! Молоде́ц! – сказал Корнилов.

– Доброе слово и кошке приятно, – отозвался матрос, вызвав взрыв хохота на батарее.

Адмирал Корнилов не понял причину такого веселья и спросил:

– А как звать-то тебя, молодец?

– Кошка Пётр Маркович.

Тут и сам адмирал расхохотался.

– Послушай-ка братец, а как же теперь каша? Небось, испорчена?

– Никак нет! Осмелюсь доложить: для матросского желудка каша с чугунными ядрами намного полезней. Она мускулам крепости придает. Чугунными становятся мускулы-то!

Сказано это было с такой плутовской серьёзностью, что Корнилов вновь рассмеялся.

А матрос уже совсем без шуток сказал:

– Ваше превосходительство, думается мне, негоже, когда на нашей земле супостаты [1]свои флаги ставят. Дозвольте по справедливости! – и мотнул головой в сторону наступающих англичан.