Николай Александров - Отец сказал (сборник)

– Знаю, что в кулинарии, скажешь, что я приказал.

Лукин подошёл к старику, взял за плечо, провожая к двери, и спокойно и даже очень доверительно признался.

– Мне, Валентин Иванович, посоветоваться другой раз надо, а не с кем. Понимаешь? Вот и будем советоваться, по-стариковски, не торопясь и мудро.

– Спасибо за доверие, товарищ полковник. А ежели не смогу? А ежели… а вдруг…

– Ну-ну, не робей, не на таких рубежах воевали. И вот что скажите мне, товарищ прапорщик, достаточно ли хорошо вы знакомы с капитаном Соколовым?

– Хороший парень. Ребят бережёт.

– Вот вы с Соколовым подготовьте парадное прохождение ко Дню сухопутных войск. Он очень хорошо строевым владеет, и голос такой… сильный голос. Хочу, чтоб как на Красной площади было.

– Товарищ полковник, позвольте напомнить, что, согласно уставу, подобным построением завсегда начальник штаба командовал, товарищ Бабахин.

– Скажу тебе так, в церкви поп может быть и плюгавеньким, и кривым, и рябым, и даже вороватым, а дьячок всегда голосистым. А для чего так? А для того, чтобы служба была красивой. Красота-то она не с неба падает, а человеком создаётся. А с Бабахиным я договорюсь, думаю, он нас поддержит.

Прапорщик вышел, бережно прикрыл дверь, а полковник ухмыльнулся и, довольный, покачал головой.

– А ведь нескладный, несуразный старик, но как с ходу врезал – господин полковник! По самому больному месту! А? Молодец, действительно, такого на пушку не возьмёшь, крупная резьба, плотная! – Полковник удовлетворённо щёлкнул пальцами – служба вдруг нашла какую-то свою струю – извилистую, подобно ручью, но ясную и точную.

В пятом классе на уроке биологии девчонка-одноклассница предложила Матвею Платову сыграть в мини-шахматы, которые находились в плоской коробочке размером не более ладони, с малюсенькими фигурками, которые только и можно было уцепить и, сделав ход, сунуть в дырочку посреди намеченного квадратика. Маленькая шахматная доска стояла между ними на скамейке парты, девчушка выиграла право первого хода, и он даже был рад этому, но когда на четвёртом ходу Наташка Полозкова объявила ему мат, это стало полной и беспощадной неожиданностью, крахом и позором особенно сильным, потому что Наташка ему очень нравилась и он даже ухаживал за нею и всегда старался держаться перед ней такого фасона, таких безупречных козырей и ума, каких никто более предъявить не мог. А тут мат! И слово-то какое-то поганое. «Тебе мат», – сказала она, совершенно счастливая и беззаботная.

Он скрыл обиду и уже на следующий день записался в шахматный клуб. Кстати, когда в восьмом классе, провожая домой всё ту же Наташку, проявляя тем самым незаурядное постоянство, Платов получил по сопатке от местных дворовых подрастающих жеребцов, он покинул шахматы и записался в секцию борьбы. Неизвестно, какие бы ещё повороты судьбы ждали Матвея, если бы не выпускной в школе и не военное училище. Красивая Наташка скоро вышла замуж и уехала в Крым, а жизнь у Платова вдруг наполнилась спокойствием и плановыми результатами.

Но тот шахматный мат не прошёл даром, именно шахматы научили сдержанности и умению думать на несколько ходов вперёд. Эта привычка неторопливого пошагового решения стала характером, который и сформировал последующую судьбу молодого офицера. Платов не верил королям, и их советникам, и всем сильным мира сего, потому что они были уязвимы и слабы, и их жизнь зависела от любого дуновения ветерка. А вот опора на лёгкие фигуры сулила больше возможностей в освоении служебной лестницы прихотливыми прыжками – три вверх, две вниз и обратною. И Платов решил, что дружба – это опасная привязанность и не надо дружить близко ни с кем в отдельности, а надо дружить со всеми и сразу. Платов знал, что самая сильная фигура – пешка, и, помня это, не упускал возможности проявить заботу о солдате и таким образом наполниться самоуважением.

Так, с лёгкой руки симпатичной, но неверной девчонки, шахматы стали деловой матрицей его жизненного сценария, и шахматы не подвели. Платов хотел стать генералом и он им стал.

В молодые и школьные годы у него не было дилемм и права выбора, за него решила его родословная, родители и все родственники Матвея Ивановича были уверены, что они потомки легендарного атамана, героя Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года Платова Матвея Ивановича. Было ли это так на самом деле, никто доподлинно не знал, но какие-то документальные свидетельства имелись, и вообще – главное – это внутреннее состояние сопричастности семьи Платовых к роду Платовых и то, что всех мальчиков называли либо Матвеями, либо Иванами и отправляли служить в армию.