Но поскольку с Антониной Петровной Аня знакома еще не была, она не смогла оценить поспешности, с которой та, только что стоявшая неподвижно, словно неживая, вдруг суетливо переступила и закивала головой:
– Да-да. Конечно. Дети… Это ваш новый учитель. Дело в том, что Марья Ивановна э… заболела. – Директриса вопросительно взглянула на мужчину и почему-то хихикнула, добавив громким шепотом: – Свинка. Понимаете, свинка!
Мужчина бесцветным голосом оборвал ее:
– Я, кажется, просил вас меня представить.
– Э… Дети, это профессор Зеро. – Антонина Петровна снова на него посмотрела, но, кажется, этому странному имени не удивилась. Впрочем, как и никто в классе. – Пока все не утрясется, он… на неопределенное время… заменит.
– Можете идти. Дальше я справлюсь сам.
Директриса попятилась и, не сводя глаз с учителя, боком выскользнула за дверь. Если бы кто-нибудь увидел ее в этот момент, то был бы очень удивлен. Как только дверь закрылась, Антонина Петровна вздрогнула, рассеянно посмотрела вокруг, нахмурилась, как будто что-то припоминая, и нетвердым шагом отправилась в свой кабинет, время от времени останавливаясь и оглядываясь.
А в классе творилось что-то странное. Такого непонятного, необъяснимого ужаса Аня не испытывала в жизни ни разу. Внутри все похолодело, на плечи давила тяжесть, хотелось спрятаться, исчезнуть, скрыться – лишь бы не быть рядом с этим человеком. Аня осторожно, через силу, посмотрела по сторонам. Все – или почти все – дети смотрели на Зеро как завороженные, не моргая и не отводя глаз. На ком-то Аня заметила капельки пота, кто-то мелко дрожал.
Профессор сел за стол, раскрыл классный журнал и медленно произнес:
– Сейчас… я буду называть ваши фамилии… а вы – вставать и говорить «Здесь». Всем понятно?
В абсолютной тишине все дружно, как сговорившись, закивали.
– И еще, – выдержав паузу и глядя куда-то поверх голов, Зеро добавил: – Обращаться ко мне вы можете просто – «Учитель». Старинный спор, знаете ли, с одним… псевдоучителем… малых сих. – Зеро прикрыл глаза, что-то вспоминая: – Я ведь детей тоже люблю… Вопросы есть?
Вопросов не было. Несмотря на последние слова учителя, класс почему-то все больше погружался в оцепенение.
– В таком случае приступим. Арутюнян.
– Здесь.
Зеро на мгновение перевел взгляд на поднявшуюся полненькую девочку с толстой косой, отчего у той внутри все похолодело, и продолжил:
– Бойко, – после чего продвинул палец дальше по списку. – Викулин.
– 3-з-здесь.
Один за другим ученики вставали, чтобы тут же сесть. Зеро редко задерживал взгляд на ком-либо дольше секунды, – казалось, он пронзал им каждого до самого дна, подчинял себе и, убедившись, что человек полностью в его власти, отпускал.
– Князева.
– Здесь.
– Макеева.
– Здесь.
Впервые Зеро споткнулся, когда произнес:
– Мухаммедов.
– Здесь. – Али посмотрел с вызовом и заставил учителя нахмуриться.
На географии Маша рассказала про Али кое-какие подробности, и Аня с интересом разглядывала этого как будто вылитого из стали паренька. Даже Эдик боялся его после недавнего случая, происшедшего в первых числах сентября и стоившего ему разбитого носа. Как он говорил, «было бы из-за чего!». Всего-то сказал вполголоса у Али за спиной: «Понаехали… Ур-роды черномазые!» Но Али повернулся и молча, не говоря ни слова и не спрашивая, кого Эдик имел в виду, заехал ему в нос с такой силой, что кровь целый час останавливали в медкабинете, а после Эдику неделю пришлось просидеть дома, пока нос не обрел первоначальные размеры. Конечно, потом у директора в присутствии отца Эдик возмущенно кричал, что он вовсе не имел в виду этого приду… ну, который появился в школе всего неделю назад. Но Али посмотрел на него сверху вниз (несмотря на то, что был на полголовы ниже) и промолчал, а на следующий день приезжал его отец, глава мусульманской общины, и о чем-то говорил с директором. «Наверняка взятку давал, чтобы сыночка в школе оставили», – говорил Эдик на переменах, не забывая, впрочем, посмотреть по сторонам и убедиться, что Али рядом нет…
Зеро с недовольным видом посадил Али на место.
Зато были среди учеников и такие, кто удостоился одобрительного кивка учителя. Например, Серафим Прыщев по прозвищу Прыщ, сосед Эдика, – по Машиному выражению, его глаза и уши, – влезающий без спросу во все разговоры и знающий все про всех, и Нонна Мордарь, с которой Аня уже имела «счастье» познакомиться. Впрочем, в этом не было ничего странного. Как Аня уже заметила, Морда с Прыщом на переменах постоянно шушукались, плотоядно облизываясь и перебегая глазками с одного одноклассника на другого. Обмен опытом, как говорил Федор. Прыщ был худым и вертлявым, с холодными потными ладонями и большими ушами, а Морда, напротив, крупная, на полголовы выше всех девочек в классе, но было в них обоих что-то родственное.
Читать дальше