А был это индюшонок, сын своего папы-индюка, по фамилии Берльщуля-Берлыдан. Сам он, конечно, тоже носил эту фамилию и очень гордился ею.
Папа-индюк был важной птицей: возле самого дома вертелся, из хозяйских рук пищу принимал. И ведал он во дворе всеми птичьими песнями и полетами, хоть сам ни летать, ни петь не мог. Вот и ходил он по двору сердитый, важный, словно надутая до предела камера: толкни - лопнет. А какие бы сложные вопросы ни решал, всегда одно говорил: "Берлы, берлы", и точка.
Индюшонок с виду был весь в отца, только совсем уж никаким делом не занимался. Шатался целыми днями по двору, приплясывал и на всех свысока поглядывал.
"Вот это красавец, - думал Пыжик. - А пляшет-то как ловко!" И он тоже попробовал поплясать на ветке. Но ничего не вышло.
"Вот подружиться бы с ним, тогда и скучать не пришлось бы", - подумал он и прочирикал:
- Эй-эй, приятель! Лети ко мне в гости!
Индюшонок остановился, посмотрел наверх, смерил чижика взглядом и отвечает:
- Бир-бир! Этого еще не хватало! Стану я к тебе на ветки летать. Может, еще мошек с тобой ловить?! Мы, индюки, не такие птицы, мы не летаем, не поем, только пищу клюем!
"Ишь ты какой! - подумал Пыжик. - Как интересно!" Спорхнул вниз, на землю. Поравнялся с индюшонком, пошел рядом. Ходит, пыжится, шею вытягивает, чтоб хоть сколько-нибудь на него похожим быть.
- Давно бы так, - сказал юный Берльщан. - Если хочешь важной птицей стать, имей со мной дело!
- А какой ты породы? - спросил Пыжик.
- Индюшачьей! Я - индюк!
- Чендюк?
- Футы-нуты, не чендюк, а ин-дюк!
- Я и говорю - чен-дюк.
- Чепуха! - сказал индюшонок. - Ты даже говоритьто правильно не умеешь. Только чик-чик да чирик...
- А-а я умею летать, - робко похвалился Пыжик..
- Э-э, летать не модно! Надо танцевать!
- А как?
- Вот так Смотри и учись! - И индюшонок начал припевать:
Бир-бир-бар,
Бир-бар-будд,
Бадл-дудл-Беряыдан.
Раз,
Джаз
Утки-дудки,
Бадл-дудл-барабан
Эх, и трясло же индюшонка! Чуть надвое не переломило Ноги он выше головы задирал, головой мотал, как пустым шариком. Пыжик не удержался и тоже пустился в пляс, а поскольку новой песенки не знал, запел свою старую:
Чижик-Пыжик, где ты был
Скоро вокруг танцоров пыль столбом поднялась, и плясали они до тех пор, пока Пыжик не свалился на землю.
- Ну как? - с трудом переводя дыхание, спросил индюшонок.
- Здорово! - сказал Пыжик. - Я еще ни разу так не плясал!
- Это что! Это - пустяки! - Вошел в азарт Берлыдуля. - Я и не такое знаю, я совсем по-заграничному могу!
- Давай! Давай! - в азарте заорал Пыжик.
Индюшонка еще сильнее затрясло, а из его клюва, как горох, посыпались иностранные слова:
Эйнс, цвей
Три редиски,
Вери-Мери,
Дэр, ди, дас.
Бром, ром,
Виски-миски,
Крабы-жабы,
Кислый квас!..
Не выдержал Пыжик такого темпа и язык высунул, Берлыдуля все плясал, пока не грохнулся как подкошенный и закатил глаза.
- Умирает! Спасите! - запищал Пыжик и, набрав из лужицы воды, брызнул на индюшонка.
Берлыдуля и не думал умирать. Он отряхнулся, вскочил на ноги и сказал:
- Я, кажется, поставил рекорд по заграничным танцам!
- Конечно, конечно! - согласился Пыжик. Ему стало очень весело. - А что мы еще будем делать?
- Что еще? - переспросил индюшонок, но предложить ничего не успел.
Он вдруг радостно подпрыгнул, что-то берлыкнул и ухватил с земли пестрый лоскуток.
- Берлы-берлы! Смотри, какая красивая тряпочка! Это очень модная тряпочка! Мы, индюки, любим пестрые вещи! - Он тут же приладил ее к хвосту и спросил: - Правда, она мне к лицу!
Хвост был далеко от индюшачьей головы, и Пыжик ничего по этому поводу не мог сказать. Однако, чтобы не терять дружбы с индюшонком, пообещал:
- Когда у меня будет цветной лоскуток, я тебе его обязательно подарю.
- Если очень захочешь, сможешь мне сегодня подарить.
- Но у меня же нет.
- А я тебе покажу, где взять.
- Покажи!
И индюшонок потащил Пыжика к дому. Он показал на раскрытое окно и сказал:
- Там, в человечьем гнезде, много цветных тряпочек, даже заграничные есть! Достанешь - будешь мне первым другом!
- А разве туда можно? Мама сказала "нельзя!".
- "Мама, мама"! - передразнил его индюшонок. - Значит, ты - маменькин сыночек. Значит, ты - трус! Нет, я вижу, из тебя индюка не выйдет!
Пыжику не захотелось прослыть трусом, и, кроме того, его очень разбирало любопытство: какое оно, это человечье гнездо? Он почувствовал, как внутри у него сработала маленькая пружинка, та самая пружинка, что у всякого мальчишки сидит внутри и толкает куда не положено.
Читать дальше