Иштван Фекете - Лисенок Вук

- Пошли! - сказал Каг, подхватив гуся.

И две тени двинулись к лисьему замку на берегу озера. Ноша была нелегкой, и Каг погодя опустил ее на землю.

- Мне взять? - подползла к нему Инь.

Каг ничего не ответил. Его слух уловил какой-то тихий шорох. Лисы застыли на месте. Шорох стих.

Водя носом по земле, Каг сделал небольшой кружок. Потом вдруг остановился и засмеялся.

- Здесь Унка. Хочешь ее, Инь?

Унка была из семьи лягушек, и теперь, как только над ней загорелись зеленые фонарики, глаза Кага, она, дрожа, поползла в траве.

- Я сыта, Каг. Пошли.

Каг схватил лягушку, и та не успела квакнуть, как он проглотил ее.

Инь пошла дальше. Теперь она была впереди. Поблизости от лисьей крепости Инь и Каг спрятались, - ведь лисий закон повелевает:

"Так осторожно входи в свою нору, точно она не твоя."

Было тихо. Луна сонно плыла по небу. В озере что-то плескалось, может быть, рыба, а может быть, и выдра Лутра, которая в это время охотится.

Легкие струйки ветра приносили с собой чистые запахи леса.

Инь прошмыгнула в старую лисью крепость; около входа в нее росли маленькие кустики, а на холмике стоял высокий дуб, корни которого, точно огромные пальцы, обхватывали небольшой песчаный бугор.

Это была старая лисья нора. Не из лучших, потому что в ней всегда осыпался песок и попадал в глаза лисятам, но зато легко было наводить порядок и поблизости ничего не стоило раздобыть пищу.

Каг положил гуся у входа, а Инь потащила вовнутрь. Целиком заполнив отверстие, большой гусь кое-как продвигался. Следом за ним, чихая, полз на брюхе Каг, - песок попадал ему в нос.

- Тихонько, Каг, - шепнула Инь, - малыши спят.

Узкий коридорчик стал шире, и за сенями открылось логово, похожее на корытце, где, возвышаясь темной горкой, тихонько посапывало восемь лисят.

Инь обнюхала их.

- Ну, разве они не прелестны? Посмотри, Каг!

Сидя в углу, Каг почесывался, - ведь, как известно, в лисьей шерсти полно блох.

- Из них вырастут сильные, зубастые лисы. Будет сразу видно, что у них была хорошая мать.

- С тобой, Каг, легко быть хорошей матерью, - расчувствовалась Инь. Но погляди, погляди.

Мохнатый клубок зашевелился. Маленький носик испытующе поднялся кверху, и хотя глазки еще едва открылись, лисенок, перешагнув через остальных, - те запищали - подполз к гусю и стал грызть его кровавое горло.

- Этому цены нет, - сказал Каг, и глаза его засверкали от гордости. В нем кровь деда, а тот был первым в своем роду. Пусть он зовется Вук, как его дедушка. Вук - это значит, что все лисы должны убираться с его дороги, если он вышел на охоту. Помоги ему, Инь!

Инь отрывала небольшие кусочки для кровожадного малыша, который моментально глотал их.

По норе постепенно распространился тяжелый дух от гусиных потрохов, и тут зашевелилась вся кучка лисят.

Инь едва успевала подносить к их ртам кусочки мяса. Хрустели косточки, и малыши, пыхтя, порой вместе с перьями, уничтожали остатки гусятины.

- Им стоит приносить еду. - В глазах Кага светилась радость.

От гуся осталась уже только лапа, и ее раздирали между собой лисята.

Инь тут же подскочила к ним.

- Хватит! Идите спать!

Она выхватила у них кость и затолкала всех в глубину логова, где вскоре опять выросла сопящая кучка. Лисята уснули.

И Каг вздремнул капельку. Инь обсосала косточки, потом прикоснулась к его спине:

- Каг, нам пора идти. Считанные часы - время охоты. К рассвету надо вернуться домой, ведь тогда Гладкокожий человек уже ходит по лесу, а он считает, что все принадлежит ему, и убивает свободный народ, кусая издали своей проклятой молниебойной палкой.

Каг так зевнул, что чуть не свернул себе челюсть. Весь день добывал он пищу. Но в эту пору нет покоя лисам-родителям. Малыши только и делают, что едят да спят. Потом их придется учить, и тогда останется еще меньше времени для охоты. Инь уже поползла к выходу.

- Я пойду к воде.

- А я, пожалуй, попытаю счастья возле деревни. Давненько не наведывался я туда.

Инь скрылась в осоке, а Каг присел на бугре и снова зевнул.

- Ни днем, ни ночью не видит теперь покоя лисий народ; удивительно, что мы не спим на бегу.

Луна поднялась уже высоко, и вокруг нее тускло мигали звезды. Над озером разносились громкие звуки лягушачьего концерта, и воздух пропитан был тяжелым ароматом цветов. Каг немного потряс головой, чтобы ударявшие в нос запахи не отбили ему нюх.

- Какая вонь! - проворчал он. - В ней нет ничего живого.

Для лиса в аромате цветов не было никакого прока.