Андрей Жвалевский - Сиамцы

В городах, в быту, люди чаще пользуются русским языком. Но, по сути, все мы билингвы, и если начать размаўляць на мове (говорить на белорусском языке), то часть собеседников тут же без усилий перейдет на белорусский. Очень часто в компании люди говорят один по-русски, другой по-белорусски, причем во время разговора они будут переходить с языка на мову , как будто не замечая этого. И иногда на самом деле не замечая.

У белорусского языка есть одно прекрасное свойство: як чуецца, так и пішацца (как слышится, так и пишется). Если слышится малако , то и пишется малако . Поэтому диктанты на мове писать гораздо проще, чем на русском. Главное — выключить в мозгу русский язык и, как говорит учительница в нашей книге, мова сама вальецца вам у вушы (мова сама вольется вам в уши).

В школах у нас учатся одиннадцать лет. И в школах, и в вузах десятибалльная система оценок.

Отличник — это тот, кто учится на девять и десять. Восьмерка — это российская пять с минусом, а то, что ниже шести по десятибалльной системе, — это тройка по пятибалльной. В вузах незачет — оценка ниже четверки.

После девятого класса наши школьники получают свидетельство об общем базовом образовании и могут поступать в колледжи, лицеи или идти работать, а могут остаться в школе и учиться еще два года.

После девятого класса им нужно сдать три письменных экзамена: диктант по белорусскому, диктант по русскому и контрольную по математике. (Тут мы напоминаем, что дело происходит в 2017 году; возможно, в тот момент, когда вы читаете эту книгу, все уже обстоит по-другому.) Экзамены сдаются прямо в школах, своим же учителям.

После одиннадцатого класса наши выпускники сдают ЦТ (централизованное тестирование). Это аналог российского ЕГЭ. Русский или белорусский по выбору, математику и еще два предмета, которые заявлены для поступления на нужную специальность.

Сдавать можно только четыре предмета. Если выпускник собирается поступать в российский институт, то ЦТ приравнивается к ЕГЭ, ну и, естественно, сдавать приходится только русский язык, не белорусский.

В школах у нас единая программа по всем предметам, единые учебники для всех.

Сегодня система образования перегружена формальностями, учителя и директора завалены бумажной работой, у школ двойное подчинение (директор школы подчиняется и указаниям Министерства образования, и местным властям — Управлению образования исполкома). В результате педагоги большую часть времени не учат, а заполняют протоколы и электронные журналы (а параллельно — бумажные), составляют планы и отчеты.

Из-за проблем в системе образования в Минске сейчас процветают репетиторы по всем предметам. Если раньше готовили только к экзаменам в выпускных классах, то в этом году большой спрос на персональных учителей для пяти- и шестиклассников. Неудивительно, что репетиторы начали объединяться и открывать репетиторские центры. По сути это альтернатива современной школе: каждый учитель ведет небольшой класс, где может обеспечить индивидуальный подход к каждому ученику.

С советских времен у нас сохранилась обязательная подписка на газеты и журналы. То есть школы обязывают выписать прессу на определенную сумму. По утвержденному списку. Не то, что хочется, а то, что рекомендовали сверху. Говорят, если школа не выполняет план по подписке, директорам за это сильно влетает на совещаниях. Поэтому директора требуют от классных руководителей, классные руководители умоляют родителей… Деньги собираются, газеты выписываются и, как правило, сразу улетают в макулатуру. В книге мы написали, что подписку отменили, но пока, к сожалению, это не так. Однако мы надеемся на то, что здравый смысл победит, и еще на то, что многое из предсказанного в наших книгах сбывается.

Подписка — не единственная лишняя функция, которую навесили на нашу школу. Учителя отвечают за ученика, даже если он на каникулах (!), вне пределов школы (!) и под присмотром родителей (!). Поэтому школьная администрация пытается подстелить соломки везде. Например, не позволяет школьнику уйти с выпускного вечера без письменного заявления родителей.

В Минске живет почти два миллиона человек. У нас есть две линии метро и активно строится третья.

Минск был почти полностью разрушен во время Второй мировой войны, и после победы его строили заново. Поэтому, к сожалению, у нас очень мало старых зданий, а «старого города» нет вовсе. Зато есть широкие просторные проспекты.