Борис Екимов - Короткое время бородатых

- Поздравляю, Андрей! - громче, чем надо бы, сказал вошедший Лихарь. Полная и окончательная победа! - воскликнул он, еще раз окинув взглядом зал, взмахом узкой, четырехпалой руки приглашая полюбоваться всех окружающих.

- Я, что ль, один, - сконфуженно забормотал окончательно счастливый Андрей. - Вот Славик, Володя. И Наташа с девчатами красили. Да мало ли кто?!

- Ну-ну, - понимающе кашлянул Лихарь и уже деловым тоном спросил: - А фойе успеем сделать?

- Постараемся, - облегченно вздохнул Андрей и совершенно успокоенно заговорил: - Только, знаете, Антон Антонович, фотоувеличитель нам надо, большой. Не достанете?

Они разговаривали о деле, пока не пришли командир с Григорием и не завели свою обычную песню.

- Я был сейчас в столярке. Станки на половую доску не настроены.

- Горе ты мое горькое! - схватился за голову Лихарь.

В ожидании начала трубно завели возле сцены:

- При-и-бежали в избу дети,

Второпях зовут отца-а...

И дурашливо пустился кто-то в пляс:

- Ах, тятя, тятя, наши сети

Ах, притащили мертвеца

Но погас свет, и заиграла музыка. Начался концерт.

Все было сегодня хорошо: и Славкин оркестр, и песни, и остальное. Даже "хохлячью песню" по просьбе Степана исполнили, "Червону руту". И танцевали весело. Правда, Андрею танцевать с Наташей почти не пришлось. Девушек было мало, и, когда очередной кавалер учтиво склонял голову, Андрей только руками разводил. И все время из танцующей толпы жердью торчала тощая фигура Лихаря.

Наконец Андрею стоять надоело, и он позвал Наташу.

Из клуба они шли деревянным тротуаром.

- Куда пойдем? - спросила Наташа.

- Куда-нибудь да по-ойдем, - сказал Андрей, стараясь окать по-наташиному.

- Не дразнись... Раз у нас так говорят, - серьезно и необиженно сказала Наташа.

- И не думаю дразнить. Мне нравится. Я сам хочу научиться, - он задрал голову и сказал в небо: - по-ойдем, хо-оро-шо, говорят.

- Поживи меж нас, и сам не заметишь, как научишься.

Так, не сходя с тротуара, они до школы добрались, потом вернулись назад.

- Наташа, - остановился вдруг Андрей. - Идея. За мной... - и потащил ее за руку.

- Куда... Куда?

- Пошли, пошли, - торопил Андрей. - Пошли.

Лишь у самой тригонометрической вышки Наташа поняла.

- Ты чего? - охнула она. - Лезть хочешь?

- Конечно.

- С ума сошел! Ночью. Я и днем-то туда не лазила, боюсь.

- Ничего. Днем ерунда. А вот сейчас... Наташа, ну, не трусь. Полезли. Прошу тебя.

Наташа сдалась.

По лестницам они поднимались осторожно и потому долго. В темноте перекладины приходилось искать ощупью. Андрей уже было начал жалеть о затеянном. Казалось, не будет конца этому пути вверх и вверх, во тьму. Земля с ее редкими тусклыми огнями была уже далеко-далеко, а все новые и новые перекладины нащупывала рука.

Но вот серым квадратом обозначился люк. Они вылезли на площадку. Встали и замерли.

Было тихо и очень звездно. Конечно, и там, внизу, еще несколько минут назад на них глядело августовское звездное небо. Но здесь, над землей, над тайгой, в вышине бродили туманные отблески небесного полыхания. И оттого было светло. Светло... И немного страшно. Потому что вокруг лежала не родная земля, а чужой, хоть и прекрасный, но мертвый мир, не тронутый теплым человечьим дыханием.

Андрей обнял Наташу, почувствовал, что она вздрагивает. "Замерзла?" шепнул он. - "Немножко". Он прижался теснее.

Чей-то говор послышался внизу, у подножия вышки. Площадка стала легко вздрагивать в такт шагающим по лестнице людям.

- Надо предупредить, - быстро шепнула Наташа. - А то испугаются, упадут еще.

- Кто там? - в голос сказал Андрей. - Мы - люди.

- Мы тоже с планеты Земля, - отозвалась Зоя. - Мы с Иваном.

Они, наверное, и до середины не добрались, когда подошли Славик, Григорий и Володя.

- Вперед! - заорал Славик. - В космос! К звездам! Ну, Заяц, погоди, я тебя и там достану!

- И ты туда же? - спросил Григория Володя.

- Конечно. Пошли, мариман, не трусь.

- Связал меня черт веревочкой с некоторыми, - сокрушенно проговорил Володя.

А наверху, на площадке, Наташа повернулась лицом к Андрею и, почти касаясь губами его лица, зашептала:

- Я тебе сейчас скажу... скажу. А ты мне потом ничего не говори. Ни сейчас, ни потом... Ладно? Я тебя очень прошу. Мы скоро разъедемся. И не надо никаких слов говорить, никаких обещаний. Вот мы разъедемся и поймем. Ведь не война сейчас. Ты знаешь, где я живу, а я - где ты. Разъедемся, и тогда все решится. Если забудешь на другой день, что ж... Тогда... Тогда останется для нас нынешнее лето, как светлый наш денечек в молодости. А я... Я до смерти тебя не забуду.