Бранка Юрца - Родишься только раз

Во время одной из них — это было на кладбище, демонстранты пели над могилами людей, замученных оккупантами, песню русских революционеров «Вы жертвою пали…», — Бранку арестовали во второй раз и отправили в страшный лагерь Равенсбрюк, где она пробыла до конца войны. Там она работала вместе с женщинами разных национальностей на пропеллерном заводе, они организовали саботаж: выпускали бракованные подшипники. И в Гонарсе, и в Равенсбрюке голодные, измученные непосильным трудом женщины находили в себе силы заниматься в марксистских кружках, учить языки. В Гонарсе Бранка начала говорить по-итальянски, в Равенсбрюке женщины из Советского Союза учили ее русскому — тайком, потому что за это били.

Фашизм был разгромлен, Югославия стала свободным государством трудового народа. Бранка Юрца вернулась к своей любимой профессии учительницы. Теперь она много писала. «Домик у моря», «Ушастик и запретные тайны», «Белый конек», «Юный партизан Грегец Кузнечик» — книги выходили одна за другой, книги, которые она писала, наблюдая своих собственных детей и своих учеников. В течение многих лет она была редактором детского журнала «Цицибан». И вот наконец ей захотелось написать о собственном детстве, о том, как начинался ее нелегкий жизненный путь, по которому она идет так мужественно и бодро.

Эту книгу тебе и предстоит прочесть.

Е.Рябова

Детство у меня было самое обычное и родители самые что ни на есть обыкновенные. Жизнь наша протекала так скромно и незаметно, что, право, в ней не отыщешь ничего такого, что могло бы привлечь внимание историка.

Пора моей юности была порой фиакров.

Как мечтала я хоть разочек прокатиться в фиакре!

По вечерам на улицах тускло мерцали газовые рожки, бросавшие на тротуар неширокий круг света.

В кухне у нас горела керосиновая лампа, а когда нам хотелось побольше света, мы зажигали карбидный фонарь.

Книга была редким гостем в нашем доме. Но уж если к нам в руки попадала какая-нибудь интересная книжка, то она становилась любимицей всей семьи. Мы читали ее вслух, все по очереди, все, кто был дома. Чтец обычно восседал на столе, остальные садились в кружок и с жадностью ловили каждое слово. Так мы читали «Страх в Соколином замке», «Под солнцем свободы» и «Тарзана».

Женщины, как, впрочем, женщины всех времен и эпох, старались быть красивыми. Они завивались железными щипцами, накаляя их над газовой горелкой, и так затягивались в корсеты, что не могли дохнуть. Юбки носили длинные, такие длинные, что, поднимаясь по лестнице, придерживали их, чтоб не запутаться в подоле и не упасть.

У мужчин, как это исстари ведется, тоже была своя мода. Они носили костюмы с жилетами, под воротником рубашки сидел галстук бабочкой, а господа к тому же небрежно помахивали тростью.

Это было время фиакров.

История моего появления на свет так же стара, как я сама.

Проходят дни, недели, месяцы, годы, и я все реже вспоминаю эту давнюю историю. Главное — я живу на свете, который, разумеется, покину, когда пробьет мой час.

А когда я родилась?

В 1914 году.

Итак, с годом моего рождения все ясно, чего нельзя с той же уверенностью сказать о месяце и дне.

Я родилась в том самом году, когда грянула первая мировая война, и, как утверждает моя мама, в апреле. Под знаком быка.

Я и впрямь становилась бодливой, если меня задирали. Первой я нападала редко и обычно при этом не бодалась. Случалось мне оступаться и падать, но с какой бы высоты я ни слетела, я всякий раз вставала на ноги, выпрямлялась во весь рост и продолжала идти своей дорогой.

Так где же я родилась?

В Крапиве. Крапива — это одна из самых красивых деревень Кр аса. Южная железная дорога, которую построили австрийцы незадолго до первой мировой войны, проходит как раз мимо Крапивы.

Если вам придется ехать по этой дороге в Триест, помахайте ей рукой.

Если же вы поедете по шоссе из Сежаны до Випавской долины, вам не миновать Крапивы. И тогда тоже помахайте ей!

В те времена, когда я появилась на свет, деревня наша гордилась своей церковью, домом священника, самим священником, учителем, школой, магазином, и конечно же, своими домами на узеньких улочках, прорезавших деревню вдоль и поперек.

Что за странное название — Крапива?

Правда, крапивы здесь хоть отбавляй. Она растет в любом закуте, пробивается сквозь камни и заполонила собой дворы, хотя я не берусь утверждать, что тут ее больше, чем в других деревнях Краса.

Читать дальше