Синкен Хопп: Мыльные пузыри

Пузырик над своей бедой

рыдает мыльною водой.

- Ты чего плачешь? - спросил Йенс.

- Я не умею ругаться плохими словами и не та... не та... не таскаю ника... никакого печенья из буфета, - ответил малыш и зарыдал так сильно, что не смог больше ни слова выговорить.

- А кто тебе это сказал? - попытался успокоить его Йенс.

- Ты сам и сказал!

- Я? - удивился Йенс, - Я не говорил.

- Вот так всегда: сначала врет, а потом еще и отказывается, - послышался чей-то строгий голос.

Йенс увидел перед собой еще одного человечка, постарше, покруглее первого: плакать человечек и не думал.

- Мы - пузырики, живем в мыльных пузырях.

- А я и не думал, что вы есть на самом деле, - признался Йенс: он считал, что сам выдумал пузыристику.

- И много вас тут? - спросил он.

- Сотни тысяч. Впрочем, мне их не сосчитать, я такого счета не знаю.

Солгал наш Йенс - его вина

была оплачена сполна.

- Меня зовут Фиалка,

улыбки мне не жалко.

- Меня зовут Росита,

красива и умыта.

- А я - малышка Первоцвет,

звана сегодня на обед,

пропели три очаровательные девушки и пританцовывая подошли к ним. Они так легко прыгали, так нежно пахли и так мило улыбались.

- А это наши подружки - туалетные мыльца. Они нам родня, только они живут в ванной, а мы на кухне. Они пришли, чтобы поприветствовать тебя.

- Мы пришли, чтобы показать тебе наш танец! - сказали Фиалка, Росита и Первоцвет.

И закружились все вокруг,

все засмеялись, встали вдруг.

Как грациозно - раз-два-три

танцуют в парах пузыри.

А Йенс был просто поражен,

такой красы не видел он.

Они пели и плясали, и вдруг до Йенса донесся необычный резкий звук.

Йенс прислушался, это была барабанная дробь, она становилась все ближе и ближе.

Девушки взмахнули своими юбочками и улетели; пузырики быстро собрали своих детей и на всякий случай отодвинулись в сторону. Новые гости явно не отличались вежливостью.

- Кто это? - поинтересовался Йенс.

- Кислотики, - ответил пожилой пузырик. - Они сильные и бессовестные. Они скоблят и трут, впитывают и всасывают все, что ни увидят.

- А, это то, чем мы забор моем, - догадался Йенс.

Прямо перед ним стоял навытяжку подтянутый лейтенант. Вид у него был злой, он глядел прямо перед собой не моргая, ни тени улыбки не было на его лице.

Мы в бутылках живем,

и чистим, и трем.

- Трам-па-па-пам, трам-па-па-пам, - ударили барабаны.

- Вы пенитесь в ванной, мы чистим стаканы!.. - закричал лейтенант.

- И бьем в бараба-в бараба-в барабаны! - подхватили солдаты.

- Посторонись! - приказал лейтенант.

- Это зачем? - удивился Йенс.

- А то мы тебе ноги посмываем! - воскликнул лейтенант. - Или ботинки!

- Вы что, все что угодно можете смыть? - спросил Йенс.

- Почти все, - ответил лейтенант. - Всегда найдется что-нибудь, с чем кроме нас никто не справится.

- Ко мне! Ко мне! Становись по ранжиру! - скомандовал лейтенант.

На полу разложили скатерть, пятно от краски было такое же огромное и черное, как и раньше. Солдаты построились и взяли оружие наизготовку.

- Солдаты! - прокричал лейтенант. - На нас возложено ответственное задание, и мы обязаны показать, на что мы способны. Ни один из нас самовольно не покинет свой пост! Пришел наконец тот великий день, которого мы ждали так долго. Солдаты, вперед, марш!

И они двинулись вперед. Плечом к плечу зашагали они по скатерти. Они скребли и терли, шипели и плевались - и все это не моргнув глазом. И без единого слова.

Лихой солдат всегда готов все выполнить, не тратя слов.

Вскоре они добрались до дальнего края скатерти.

- Кругом! - скомандовал лейтенант. - Вперед, марш! - И они дружно двинулись в обратную сторону.

И вот скатерти не стало: ее смыли, она бесследно исчезла. Только пятно осталось как ни в чем не бывало.

- Ну, что я сказал! - воскликнул лейтенант и спрятал саблю обратно в ножны. - На кислотиков всегда можно положиться. Они что угодно смоют и вычистят.

Вновь ударили барабаны, оружие грозно засверкало в солдатских руках. Их глаза горели. Ведь они показали, на что они годны.

Лихому солдату победа нужна

вечная слава героям Пятна!

Заплыв рекордный в четверть мили

на скорость и изящность стиля.

- Итак, - сказал лейтенант, - мы начинаем заплыв. Профессор Йоргенсен будет судьей. Становись! Смирно!

"Господи, - подумал Йенс, - я если у меня не получится, они меня точно всосут и смоют. И не будет к утру у мамы с папой никакого Йенса. Представляю, как они огорчатся".

Но ведь и не откажешься: кислотики, кажется, шутить не любят.