Эрих Кестнер: Эмиль и сыщики

В-четвертых,

господин в котелке

Кто он - неизвестно. Правда, считается, что о людях нельзя плохо думать, пока не убедишься, что они того заслуживают. И все же я попрошу вас быть в этом отношении крайне осторожными, ибо, как говорится, не зная броду, не суйся в воду. Нас учат, что всякий человек хороший. Что ж, вероятно, так оно и есть, но этому хорошему человеку не все должно сходить с рук, иначе может случиться, что он станет плохим.

В-пятых, Пони-Шапочка,

кузина Эмиля

Эта девочка на детском велосипеде - берлинская кузина Эмиля. Кое-кто считает, что надо говорить не кузина, а двоюродная сестра. Уж не знаю, как говорят у вас дома. Но лично я зову своих кузин кузинами, а не двоюродными сестрами. И в семье Тышбайнов их тоже так зовут. Но кому это не нравится, может зачеркнуть иностранное слово "кузина" и написать сверху "двоюродная сестра". Из-за такой чепухи мы с вами ссориться не будем. А в остальном Пони-Шапочка очень милая девчонка, и зовут ее, конечно, совсем по-другому. Ее мать - родная сестра фрау Тышбайн. А Пони-Шапочка, как вы уже догадались, - это прозвище.

В-шестых, гостиница

на площади Ноллендорф

Есть в Берлине площадь Ноллендорф, и на этой площади, если не ошибаюсь, находится гостиница, где встретятся некоторые герои этой истории, но они не подадут друг другу руки. Впрочем, не исключено, что эта гостиница находится на площади Фербелинер. По правде сказать, я-то точно знаю, где она находится, но хозяин этой гостиницы, как только он услышал, что я собираюсь написать книгу про Эмиля и сыщиков, прибежал ко мне и стал просить не называть ее адреса. Если станет известно, что в его гостинице останавливались "такие" типы, сказал он, то это создаст ей дурную славу. С этим я не мог не согласиться. И хозяин гостиницы ушел, несколько успокоившись.

В-седьмых,

мальчишка с клаксоном

Зовут его Густав. И по физкультуре у него всегда пятерка. Чем он еще может похвастаться? Довольно добрым сердцем и автомобильным клаксоном. Густава знают не только все ребята с его улицы, но и с соседних улиц тоже, и он всеми командует. Когда он обегает дворы и жмет на грушу клаксона так, что она ревет, будто сирена, все мальчишки бросают свои дела и мчатся вниз по лестницам, чтобы узнать, что случилось. Обычно он всего лишь набирает две футбольные команды, и ребята отправляются гурьбой на пустырь стучать мячиком. Но иногда клаксон служит и для других целей. Вот как, например, в истории с Эмилем.

В-восьмых,

ОТДЕЛЕНИЕ БАНКА

Во всех районах города большие банки имеют свои отделения. Там можно конечно, если есть деньги, - купить акции и получить деньги наличными, конечно, если есть текущий счет. Часто туда прибегают ученики продавцов, чтобы разменять деньги по поручению кассирши, у которой нет мелочи, чтобы давать сдачу. Вместо одной бумажки в десять марок они получают сто десятипфенниговых монет. Там можно также обменять иностранную валюту доллары, швейцарские франки или итальянские лиры на немецкие марки. Далее ночью люди иногда посещают банк, несмотря на то, что он закрыт на замок. Поэтому им приходится, так сказать, заниматься самообслуживанием.

В-девятых, бабушка

Эмиля

Это самая прекрасная бабушка из всех бабушек, которых я знал, хотя всю свою жизнь она провела в заботах и хлопотах. Просто есть на свете люди, которым не составляет ни малейшего труда быть веселыми. А для других, напротив, это тяжелая, мучительная работа. Прежде бабушка Эмиля жила вместе с ним, а когда умер жестянщик Тышбайн, отец Эмиля, ей пришлось переехать в Берлин к другим своим дочерям, потому что мама Эмиля зарабатывает слишком мало, чтобы прокормить троих. И вот теперь бабушка живет в Берлине, и каждое письмо, которое она пишет Эмилю и его маме, она заканчивает одной и той же фразой: "У меня все хорошо, чего и вам желаю".

В-девятых,

ТИПОГРАФИЯ

большой газеты

В газетах пишут обо всем, что происходит. Но, конечно, только если это что-то хоть немножко из ряда вон выходящее. Если рождается теленок с четырьмя ногами, это никого не интересует. А вот если у него пять или шесть ног, что иногда случается, то взрослые охотно читают про это за завтраком. Если господин Мюллер честный малый, то до него никому нет решительно никакого дела. Но вот если он разбавляет водой молоко и продает эту бурду за сливки, то о нем напишут в газете. Напишут, как бы он ни протестовал. Вы проходили когда-нибудь мимо типографии, где печатаются газеты? Там все гудит, звенит, стучит так, что стены дрожат.