Эрих Кестнер - Мальчик из спичечной коробки

- Алло! - крикнул Максик. Но мальчишка на окне даже и ухом не повёл. Он продолжал упражняться в стрельбе. Надо сказать, что вовсе не так просто попасть в мячик. Матрос бы, конечно, попал. Матросы - и это знает каждый ребёнок - мастера плеваться. Но когда они становятся штурманами и капитанами, у них это получается уже не так хорошо. Видно, мастерство с годами слабеет. - Алло! - крикнул Максик ещё громче. Мальчик кинул взгляд на улицу, но, никого не увидев, продолжал свои упражнения. Максик забеспокоился. Время шло. Что делать? Как отвлечь парня? "Идея! Я буду дразнить его до тех пор, пока он не разозлится!" - решил он. Он ещё раз крикнул: - Алло. Парень не отзывался, Максик добавил: - Ты что, старая тетеря, совсем оглох? Парень вздрогнул и поперхнулся косточкой. Он мрачно посмотрел в сторону Максика. - Где этот нахал? - Что глазами хлопаешь? - продолжал Максик. - Эх ты, ворона! Тут парень перекинул ноги через подоконник. - Сам ты ворона! - крикнул он. - Ну, берегись! Он перебежал мостовую, остановился перед калиткой, сжал кулаки, но так никого и не обнаружил. - Покажись, трус! - кричал он в бешенстве. - Вылезай из-за кустов! Сейчас я сотру тебя в порошок! Максик громко рассмеялся. Парень поднял голову и увидел Максика, который стоял на столбе, прислонившись к шару. От изумления парень широко раскрыл рот. Он пытался произнести что-то, но у него отнялся язык. - Ты знаешь, кто я? - спросил Максик. Парень кивнул. - Хочешь мне помочь? Парень опять кивнул. Глаза его засветились. - Мне пришлось тебя разозлить, - оправдывался Максик, - иначе бы ты ни за что не подошёл. Прошу прощения. Парень опять кивнул. - Пустяки, Маленький Человек! - наконец чуть слышно сказал он. - Уже всё забыто. Меня зовут Эрих. - А меня Максик. У тебя есть телефон? Эрих кивнул. - Протяни руку, - попросил его Максик. - Но только не сотри меня в порошок! Эрих густо покраснел и протянул Максику руку. Максик спрыгнул на протянутую ладонь. Эрих перебежал улицу и посадил Маленького Человека на подоконник, а сам через окно пролез в комнату, потом подхватил Максика и подбежал к письменному столу. На столе стоял телефон. - Куда ты хочешь звонить? - спросил Эрих. - В полицию, - ответил Максик, - потому что если я позвоню в гостиницу к Йокусу... Но ты ведь не знаешь Йокуса? - Не знаю? - обиделся Эрих. - Профессора Йокуса фон Покуса? Я вас обоих знаю. По цирку, по телевидению, по газетам и вообще... - Потому что если я позвоню Йокусу, то он тут же прибежит сюда и свернёт лысому Отто шею. А потом и Бернгарду. А это сильно помешает делу. - Я всё понял, - сказал Эрих. - Отто и Берн-гард - похитители. - Он взглянул на газетную вырезку, лежавшую под стеклом на письменном столе. Вот обращение полиции. С номером телефона и так далее. - Молодец, Эрих, - сказал Максик, потирая руки от радости. - Когда дозвонишься, положи трубку на стол. Ладно? Я сам хочу говорить. Эрих набрал номер, потом сказал: - Соедините меня, пожалуйста, с полицейским комиссаром господином Штейнбайсом. Ему некогда? Очень жаль! Передайте ему привет от Маленького Человека! - Эрих подмигнул Максику и шепнул: - Проняло! Дежурного чуть удар не хватил. Через три секунды из телефонной трубки загремел голос, словно комиссар находился здесь же, рядом с ними: - Штейнбайс слушает! Что случилось? Максик встал на колени перед микрофоном и крикнул: - Говорит Маленький Человек! Я удрал! из дома номер двенадцать по Петушиной улице. Отто сейчас вернётся. Я нахожусь в доме напротив... - Дом номер семнадцать, - быстро подсказывал Эрих. - У Шустриков. Первый этаж слева. - Дом номер семнадцать, у Шустриков, первый этаж слева. Вы меня поняли? Одну минутку, я только перебегу к другому концу трубки. Мальчик помчался к слуховому концу трубки. - Сейчас мы к тебе приедем! - кричал полицейский комиссар. - Будь осторожен! Что ещё? Максик отбежал назад к микрофону и от волнения чуть не просунул голову внутрь. - Не включайте, пожалуйста, сирену и сигнальную лампу. Отто ещё в аптеке и может пронюхать про опасность. А самое главное, господин комиссар, ничего не говорите Йокусу! Пока ещё ничего не говорите! Очень, очень, очень вас прошу! А то он будет очень, очень, очень волноваться! А как он себя вообще чувствует? А Роза Марципан? А... Эрих прижал к уху трубку и сказал: - Всё. Тишина. Наверное, дежурный с третьего этажа прыгнул прямо в машину. С двадцатью пистолетами в кобуре. - Мы живём в век скорости, - заметил Максик. - Отнеси меня на окно, пожалуйста. Эрих положил трубку на аппарат. - Благодарю за честь, господин фон Пихельштейнер. Они сидели у раскрытого окна и с нетерпением ждали развязки. Кто первым подойдёт к финишу? Полицейский комиссар Штейнбайс со своими людьми? Или лысый Отто с валерьянкой? Эрих продолжал плевать косточками в зелёный мячик, но всё ещё не мог попасть. - Плевать в цель очень трудно, - сказал он. - Почти так же трудно, как жить. - Почему же ты решил, что жить ещё труднее? - спросил Максик. - Мой дорогой друг, - вздохнул Эрих. - Перспективы довольно мрачные. Отец уехал. Сын питается ягодами. Это, по-твоему, пустяки? - Когда же они тебя бросили? - Сегодня утром. - Навсегда? - Не совсем. Завтра вечером они вернутся. Тут оба мальчика рассмеялись. - Тёте Анне аист принес ребёнка, - рассказывал Эрих. - Они во что бы то ни стало решили посмотреть на аиста, или на корзинку, или на ребёнка. Я, конечно, не стал их отговаривать. - И они тебе оставили одни вишни? - Ну что ты! - сказал Эрих обиженно. - Я был богат, как три полные копилки. И должен был три раза в день питаться в кафе. Сегодня днём, и сегодня вечером, и завтра в обед. Но... - Но что? - Но по пути в школу я встретил Фрица Грибица. Он стоит и ревёт, а на руках у него такса, которая его всегда в школу провожала. А такса-то мёртвая. Её машина переехала. Пуффи её звали. - Ой... - вздохнул Максик. - Ну, мы и стали ему деньги собирать. На похороны и на новую Пуффи. А когда пришли в класс, учитель посмотрел на часы. Ну, в общем, нам здорово влетело. А тут ещё бедняга Фриц, и несчастная такса, и жалкие восемьдесят пфеннигов на жизнь. И эти вишни... Вот и скажи теперь: трудно жить человеку или нет? Максик молча кивнул. Он ел вишню, держа её обеими руками, словно это была не вишня, а огромная тыква, получившая золотую медаль на всемирной выставке. При этом он заметил: - Ещё чуточку потерпи, и нам достанется ананасный торт! - Опять сладкое! - сказал Эрих печально. Полицейский комиссар Штейнбайс и инспектор Мюллер Второй шли быстрым шагом по Петушиной улице. Три машины ждали за углом в переулке. - Вон там, напротив, дом номер двенадцать, - сказал инспектор. - Здесь они его прятали. - Очень тихая улица; - заметил полицейский комиссар. Вдруг он схватился за щеку. - Кто это тут вишнёвыми косточками стреляет? - Это я, простите! - крикнул мальчик. - Я метил в зелёный мячик. - С каких это нор я похож на зелёный мячик? - Номер семнадцать, первый этаж слева, - пробормотал инспектор Мюллер Второй. - Мы у цели. Комиссар подошёл к открытому окну: - Тебя, случайно, не Шустриком зовут? - Да, Шустриком, - последовал ответ, - но о случайности не может быть и речи. Инспектор Мюллер Второй усмехнулся. - Мы из уголовного розыска, - проворчал комиссар. - Нам нужен Маленький Человек. Эрих сказал: - Он всем нужен. Покажите-ка ваше удостоверение! У комиссара вдруг очень зачесались руки. Но ничего не поделаешь: он вынул удостоверение и предъявил его дерзкому мальчишке. Эрих внимательно прочёл документ. - Бумаги в порядке, Максик, - сказал он. Только теперь они увидели на окне Максика. - Добро пожаловать, господа! Как он себя чувствует? - Кто он? - Йокус! - Привыкает к голоду, - сухо ответил комиссар. Лицо Максика омрачилось. Но только на секунду. Потом он вновь просиял и стал потирать руки. - Сегодня вечером Йокус съест не меньше четырёх шницелей. Вот будет зрелище! Послышались быстрые неровные шаги. Максик вылез на самый край подоконника. - Вот он, лысый Отто, - срифмовал Максик. Отто шёл зигзагами по другой стороне улицы; в руке у него была большая бутылка. - Столько валерьяновых капель? - спросил обомлевший Эрих. Максик захихикал. - Это водка! У него вся водка кончилась. Поэтому он так быстро и собрался в аптеку. - Ну что ж, примемся за дело, - сказал господин Штейнбайс господину Мюллеру Второму.