Леонид Кокоулин - Андрейка

А мы этим временем по лесам, по долам.

Возвращаемся как-то под вечер. Слышим на озере утки неистово орут, шлепоток стоит.

Оба в осоку, Андрей впереди ползет.

- Вот она плавает, скарлатина, - поворачиваясь, говорит Андрей.

Смотрю, лиса. Гнезда зорит.

Вскакиваем, она в траву. Голец подоспел - и за ней. Выскочили они на марь. Лиса заигрывать, а сама все ближе к лесу. Бестолковый щенок.

Ветку с собой в лес мы не берем. Она бы с ходу взяла зверя. Только сейчас ни к чему - весна. Позавчера лосенка подняли.

- Вот бы поймать, - сказал Андрей. - Давай, дед, а?

Бросились за ним, погоняли-погоняли и отступились.

- Если бы поймали, привык бы он, дед?

- Привык бы. Как-то мы поймали лосенка во время ледохода, рассказываю Андрею. - Вырастили, стал он домашним лосем. Ходил по лесу, но спать возвращался к зимовью. Очень любил хлеб с солью. А осенью, когда затрубили звери, ушел в гон и не вернулся. Прошло несколько лет. И однажды собаки пригнали к зимовью здорового, красивого лося. Это был наш Донька (так мы звали лосенка) - ухо клейменное.

- Узнал вас?

- По-моему, узнал, а собаки точно узнали, сразу отступились от него.

- Остался?

- Нет, ушел. Ушел, Андрюха. Каждому свое.

Так проходили дни. Мы с Андреем облазили все озера, распадки и стали с тоской поглядывать на синие горы.

И как-то так вышло, что, не сговариваясь, решили:

- Махнем!

До заимка мы уже дорогу знали, а оттуда нам предстояло плыть по Патыме.

И вот в одно солнечное веселое утро мы загрузили свой плот вяленой и копченой рыбой, уложили палатку, рыбацкие снасти, провизию.

Вооружившись шестами, отчалили от берега.

Андрей сидел посередине плота на спальном мешке и держал за пазухой щенят. Плот покачивался на легкой волне, навстречу набегал зеленый тальник и ежистая верба. За поворотом Патыма сильно ослабела течением, и плот, казалось, заснул.

Сильно пригревало солнце - клонило в сон.

Мы расстелили палатку, сняли брюки, рубашки. Щенят Андрей положил в ведро, завернул в куртку, а мы развалились на брезенте. Так плыть было еще приятнее.

Собаки бежали по берегу.

Ветка раза два подбегала, нюхала воду и намеревалась плыть к нам. Я ей пригрозил шестом.

- Ты умеешь, дед, плавать? - спросил Андрей, рассматривая дно.

- Умею.

- А нырять?

- Смогу.

- Научишь?

- Когда потеплеет вода. Летом.

- Сейчас лето, смотри, - Андрей показывает подрумяненную спину.

Откуда-то из-за горы донесся рокот мотора. Все ближе к нам. Угадываем - вертолет. Показался из-за горы стрекозой. Прижался к речке и держит курс прямо на нас. Покружил, повисел в воздухе, поднял фонтан воды, уселся на гравийный берег. Мы тоже причалили.

Навстречу нам бегут Талип и Славка! Вот это радость неожиданная.

- Ах да шайтан, мужик настоящий. - Талип здоровается с Андреем за руку.

Славка подает письмо. В письме приказ о моем переводе на новую стройку. Вот и приходится расставаться с этим синим раздольем. Конечно, будут другие горы, а эти жаль.

Мы идем по улице Дражного в порт. Андрей в новом костюме. Слышим, в палисаднике надрывается котенок. Андрей туда.

- Дед, смотри, плачет, - и тянется через штакетник.

- Ну его, паршивый весь, - и иду дальше.

Догоняет Андрей.

- Хорошего, дед, всякий возьмет, - и глядит мне в глаза.

Остановились. Смотрим друг на друга. Вернулись. Достали котенка. Андрей его за пазуху. Довольный.

Приходим в порт. Маленькое приземистое здание забито народом. Самолет задерживается. Стою, топчусь в дверях.

Вдруг на пороге Нельсон, весь в пыли, грязный. Меня не видит. Кричит:

- Дюжев!

- Ну чего ты, - дернул его за руку.

Увидел, облегченно вздохнул.

- Выйдем.

Вышли в палисадник. Андрей сидит на завалинке, в травке котенок, банка с молоком.

- Хорошо, что застал, - сказал Нельсон, жадно затягиваясь папиросой. - Дед, только откровенно. Я за Андреем. Я знаю, ты скажешь говори с ним. Он же ребенок и привязан к тебе. Пожалей. У нас ведь никого...

Лицо Нельсона сразу постарело. Я молчал. И ждал и боялся я этого часа...

- Куда ты с ним? Опять в палатку... Вот прочти... - Нельсон протянул записку.

В ней было сказано: "Мы, лэповцы, знаем Нельсона и Полину Павловну, как людей честных и достойных. Они и раньше просили Андрея, но мы вырастили и воспитали его и теперь не возражаем отдать в дети законным его родителям, тоже лэповцам - Нельсону и Полине Павловне, уходящим на заслуженный отдых, и так как Андрей уже школьного возраста. Если, конечно, пожелает этого и дед его..."