Он погружает свои светлые, как пиво, усы в пену, потом отставляет кружку, вытирает усы и обращается к собеседникам:
— Я ведь сам родом-то оттуда, из Алёшков… Как же я мог на месте усидеть, когда на моей родине такое началось? Уж теперь-то мы нашу землю образуем! — Он стукает по столу кулаком так, что кружки подпрыгивают, одним глотком допивает оставшееся пиво, поднимается, и только теперь становится видно, какой это большой и сильный человек. — Пошли, Настя!
Сахалинцы уходят. Юноша пьет пиво, а толстый мужчина, потирая лысину, смотрит вслед ушедшим и говорит:
— Вон как — за двенадцать тысяч верст человек прискакал!..
— А как же? — отвечает юноша. — Я вот, как курсы кончу, тоже туда поеду.
Они умолкают.
Костя ожидает продолжения разговора, но лысый уходит, а юноша углубляется в книгу.
Через некоторое время Костя опять идет в кормовой салон, где расположились сахалинцы. Однако Настя уже спит, положив голову на колени матери; спит и отец, вытянувшись на узком диванчике во весь свой огромный рост.
Не спит только старшая сестра Насти — сторожит вещи. Костя пробует с ней заговорить, но она, опасливо моргая подпухшими веками, косится на него и молчит. Как все-таки несправедливо бывает в жизни, думает Костя: вот такую сонную клушу везут в Каховку, а он не может туда попасть!..
Однако делать здесь нечего, и Костя уходит в буфет. Там большие окна, из них видно все вперед и по сторонам, а дверь ведет на нос, где на барабан намотана якорная цепь и торчат какие-то рычаги. Костя открывает дверь и выходит туда, но его догоняет возглас:
— Мальчик, не ходи на нос! Ты же видишь, что на двери написано.
Он ничего не собирался делать, а только хотел посмотреть якорь и как бегут волны от носа. Нет уж, если здесь все запрещается, лучше сидеть в каюте!
У трапа кто-то берет его за плечо:
— Ну, герой, нравится тебе у нас?
Перед Костей стоит тот самый лейтенант, помощник капитана, и улыбается. Костя разозлен своими неудачами, улыбка лейтенанта злит его еще больше, и после секундного колебания он сердито буркает?
— Нет!
— Ну? Почему?
— Что это за пароход такой, что ни пойти, ни посмотреть!..
— Ясно. Тебе хочется и машиной поуправлять, и штурвал покрутить, и неплохо было бы в мегафон крикнуть: "Лево на борт!" или еще что-нибудь в этом роде. А?
— Ничего подобного! Просто я хотел посмотреть.
— Ага. Ну, пойдем посмотрим. Что здесь в духоте сидеть!.. Вот, говорит помощник, — после машины самое главное дело на пароходе — руль. Руль там, внизу, под кормой, к нему идут штуртросы от этого штурвала. Рулевой поворачивает штурвал — поворачивается и руль…
— Что, товарищ помощник, новая кадра? — улыбаясь, спрашивает рулевой.
— Все может быть. Глядишь, и нас сменит.
— А что ж? Свободная вещь.
— Где же нактоуз? — спрашивает Костя.
Штурвал стоит у самого окошка, и перед ним нет компаса, а он всегда бывает на судах, о которых Костя читал.
— Видал? Подкованный товарищ! — смеется помощник. — Компас нам не нужен. Мы ведь не по морю — по Днепру ходим, и здесь берега и все обстановочные знаки перед глазами.
— А карты?
— Карта тут, — стучит себя по лбу рулевой.
Лицо Кости выражает недоумение, и помощник поясняет:
— Мы реку наизусть должны знать — снизу вверх и сверху вниз, вдоль и поперек.
— Тут, пока на карту глядишь, так в берег и врежешь, — говорит рулевой. — Мы и без карты не заблудимся…
— Одерживай! — прерывает его помощник, но рулевой и сам уже поворачивает штурвал, и поворотное движение парохода замедляется. — Что-то мне не нравится этот перекат: раньше времени обнаруживается.
— Да нет, нормально. Вода быстро спадает, вот он и лезет наверх, говорит рулевой.
— Ну, что тебе еще показать? Переговорную трубу? Через нее мы передаем команду в машинное отделение — какой держать ход.
— А можно… — начинает и не оканчивает Костя.
— Нет, зря болтать нельзя.
— Я только послушать.
— Это — пожалуйста.
Помощник вынимает пробку, Костя прижимается ухом к раструбу. По трубе доносится смутный, неясный шум и учащенное сопенье, словно кто-то громко дышит Косте в самое ухо.
— А почему это мы плывем-плывем, а на берегах ничего нет — ни городов, ни сел?
— Есть, только редко — где высокие места. Видишь, берега какие низкие. Весной, в полую воду, Днепр их все заливает. Он на километры, брат, разливается. Если бы тут сёла были, их бы тоже заливало. А сёла подальше, на взгорьях, стоят, чтобы их вода не доставала. Вот потому и кажется, что берега пустынные.
Читать дальше