Виктор Лагздынь - Цепная реакция

Удивительное дело! Эдгар живёт здесь, в лесу, в таком близком соседстве и до сих пор не знает о странных особенностях огромного и свирепого на вид пса.

Но больше всего удивил и обеспокоил Анрийса сам факт появления Эдгара в Гобземах. Ни с чем добрым он сюда не шёл, это уж точно!

Анрийс бросил вокруг затравленный взгляд и облегчённо вздохнул. Мать! С ведром в руке она входила во двор со стороны огорода; вероятно, на ужин будет его любимая молодая картошка.

Мысль о картошке, разумеется, мелькнула мимолётно и тут же исчезла.

По-прежнему опасливо озираясь, Эдгар вошёл во двор почти в одно время с матерью Анрийса.

— Добрый вечер, — поздоровался он.

Женщина ответила и улыбнулась приветливо. Эдгар даже подумал, что у Анрийса очень славная мать, но он тут же отогнал постороннюю, совершенно ненужную мысль.

Войдя на кухню, мать через окно посмотрела на обоих ребят и покачала головой. До чего же всё-таки не похожи один на другого! Этот соседский Эдгар — просто загляденье. Как будто о нём поётся в народной песне:

Это ж прямо про убульского Эдгара сказано! И щёки у него как спелые яблочки, и тёмные волосы вьются кольцами, и глаза карие блестят… Картинка с шоколадной обёртки, да и только! А её Анрийс… Теперь, когда ребята стоят рядом, особенно заметно, какой он бледненький и худой. И плечики узкие, и передёргивает он ими то и дело, словно мёрзнет, — что за привычка!

Мать подавила вздох и отвернулась от окна к плите. Нет, она далека от того, чтобы завидовать людям, это не в её натуре. К тому же про Эдгара толкуют всякое — ив школе он никого не слушается, и учиться как следует не желает, зато горазд на проказы и озорные выдумки. Конечно, мальчишка есть мальчишка, как тут без проказ. Но всё-таки должна быть мера… Да, у лесника немало хлопот с его Эдгаром. К тому же сам Альвик человек своенравный и спесивый. Каково ему выслушивать недобрые слова о своём единственном сыне!..

В это время Эдгар и Анрийс молча стояли друг против друга Они чувствовали, знали, что думают об одном и том же. С того дняпрошло всего полторы недели, но память о нём оставалась у обоих острой и живой, как будто всё произошло только сегодня. Каждый вспоминал о том днепо-своему! Досада, злость, ненависть вспыхнули у Эдгара с новой силой. Как же случилось, что он сам тогда позвал Анрийса?

— Иди сюда, попробуй! Вот это уже, наверное, совсем мягкое, — и протянул ему печёное яблоко.

Но Анрийс яблока не взял. Молча уставился на костёр своими выпуклыми глазищами — вот-вот выскочат из орбит. Наконец произнёс:

— Сейчас же потуши!

— Бери, бери, кому сказано!

И яблоко-то было чуть ли не самым большим из всех. В пламени костра оно запеклось и обгорело немного. Сбоку, сквозь лопнувшую кожуру, светилась бело-зелёная мякоть и сочился кипящий сок. У Эдгара даже сейчас сбегаются слюни во рту, когда он вспоминает приятную острую кислинку яблока. Белый налив, с лучшей яблони их сада. Правда, яблоки ещё не совсем созрели. Именно поэтому он решил их испечь на костре.

А Анрийс всё твердил своё:

— С ума сошёл! Гаси сейчас же!

— И не подумаю!

— Да ты соображаешь, что делаешь?.. Сушь такая!

— Ну и что?..

Анрийс сейчас думал о том же, и от вновь поднявшегося волнения у него перехватило горло. Кто бы другой не понимал, но Эдгар… У него же отец лесник! Неужели он не соображает, какой это грозит бедой? Костёр и кругом выжженная солнцем трава, хвоя, сухие, готовые в любую секунду вспыхнуть, как порох, ветки…

— Эдгар, давай потушим!

— Дурак!

— Эдгар!

— Иди ты знаешь куда!

Эдгар рассвирепел. Его так и подмывало заехать печёным яблоком в озабоченную физиономию Анрийса. Нет, подумать только! Читает нравоучения, как будто Эдгар младенец, сосунок, не имеет никакого представления о том, что можно делать и чего нельзя! Как будто он сам не знает, где и как разводить костёр! Как будто он раздул пламя прямо под деревом! Как будто он не отошёл специально поглубже в лес, чтобы из Убулей не могли увидеть, чем он тут занимается!.. Костёр — вот великое дело! Словно он первый раз в жизни разводит костёр.

Анрийс всё не уходил. Анрийс всё стоял над душой:

— Если вспыхнет…

— Убирайся отсюда и оставь меня в покое! Понятно?

Эдгар повернулся к нему спиной, подбросил в костёр ещё охапку хвороста и стал сам есть яблоко, преувеличенно громко чавкая.

Анрийс постоял немного, затем, не проронив больше ни слова, пошёл от костра. Было ясно — Эдгар нарочно разжёг огонь ещё сильнее, ему назло.