Виктор Лагздынь - Цепная реакция

Ивар молча облизнул пересохшие губы. Вилис пустил в ход очень сильное оружие. Да и насчёт того, что Ивар просто боится идти, он почти угадал. У малыша и в самом деле не было никакого желания бежать сквозь сумеречный, сырой, неприветливый лес. И на севере по-прежнему громыхало. Но последние слова Вилиса… Это же неприкрытая угроза! Ивара начинала одолевать злость.

По выражению лица маленького брата Вилис сразу почуял неладное. Чёрт возьми, сосунок ещё возьмёт и заупрямится! Нет, тут нужен другой подход.

— Ну, а если я тебе разрешу взять велосипед? Тогда ты обернёшься в два счёта, не так ли?

Сначала в глазах Ивара мелькнуло недоверие, потом он широко разулыбался:

— Нет, правда?

— А когда я тебе врал? Пойдём в сарай, возьмёшь сам.

Велосипед — другое дело! Ездить на велосипеде Ивар научился совсем недавно, здесь же, в Межерманах, и это с полным основанием можно было считать одним из самых больших его достижений за нынешнее лето. Велосипед был дядин, до высоко поднятого сиденья Ивар ещё не дорос и потому жал на педали стоя, пропустив правую ногу под раму. Пятка соскальзывала то на ребро педали, то на цепь, то на зубчатое колесо — так уж ему везло! С костяшек не сходили струпья, печальные следы велосипедного ученичества. Лучше всего у Ивара получалась езда с пригорка, по ровной тропке, которая вела к реке, хотя обратно велосипед приходилось тащить на руках. Так бы и катался он по этой тропке с утра до вечера. Но опять старший брат! Он никогда не давал Ивару накататься вволю.

И вот это неожиданное великодушное предложение самостоятельно проехаться до самых Плиенов.

— Беги накинь что-нибудь на себя. А я пока подкачаю заднее колесо.

Малыш обернулся мигом — Вилис ещё не успел управиться с колесом. Рубашка, шорты, сандалии… Минутой позже он уже выезжал со двора. Гремела плохо натянутая цепь, летели во все стороны грязные брызги.

Вилис проводил его взглядом, затем повернулся к навесу.

На западе сквозь тучевой заслон прорвалось вечернее солнце. И сразу над лесом, над Клеверкой вдруг возникла разноцветная гигантская дуга. Солнце уже садилось, поэтому радуга не была яркой, но зато по-особому выделялась на фоне сплошной чёрной массы уходивших туч. Казалось, кто-то светящимися красками нанёс на тёмное небо сказочные ворота. И вели они, эти ворота, прямо в Плиены, туда, где жила Марута и куда сейчас петлял на велосипеде маленький Ивар.

Недолго продержалось на небе разноцветное чудо. Тучи снова накрыли солнце. В тот же миг невидимая рука повернула невидимый выключатель, и сияющая радуга погасла, словно её никогда и не было.

Вилис нехотя оторвал взгляд от разом посеревшего неба. Зашёл под навес, присел на чурбан. Надо было браться за стрелу.

Дождь перестал, удары грома стали глуше — гроза удалялась. Эдгар сделал два-три робких шага к телефону и вопросительно посмотрел на отца. Тот молчал. Эдгар поспешно схватил трубку. Наконец-то! Сейчас он позвонит Гунару и прекратит всю эту возню с цепочкой. И без того дело зашло слишком далеко. Как ни верти, а кое-каких неприятных последствий не удастся избежать.

Прижал трубку к уху — и вдруг охватила тревога. Почему? Этого Эдгар ещё не мог сказать. Просто стало как-то не по себе — и всё. Но уже через несколько секунд он понял, что случилось. Трубка молчала. Не было слышно ни шороха, ни шипения, вообще ни единого звука. Абсолютная пугающая тишина. Как будто телефонный аппарат, который всё время жил своей особой механической жизнью, внезапно взял да и умер.

— Вот дьявольщина! — оторопело пробормотал Эдгар.

Положил трубку на рычаг, поднял снова. Нет, молчит… И чем дальше он вслушивался в немую тишину микрофона, тем понятнее становилось ему, что произошло с телефоном и какие неприятности это влекло за собой.

Отец встал.

— Что там такое?

— Не знаю…

— Ну-ка давай сюда!

Отец несколько раз дунул в прорези, постучал рычагом и с досадой швырнул трубку на место.

— Проклятье! — Он раздражённо потёр ладонью лысину. — Теперь жди, пока они там соизволят наладить!

Отец нервно чиркнул спичкой, прикурил, пошёл из комнаты. Его сердитый голос гудел на кухне:

— Телефону крышка! Видно, где-то на линии ударила молния.

— Что ты говоришь! Ах, какая беда! — заахала мать. — Значит, завтра ни свет ни заря тебе опять тащиться в лесничество.

С лихорадочной поспешностью Эдгар вновь схватился за трубку. Нет, где там! Молчит как деревяшка! И на то, что быстро починят, тоже надеяться нечего, отец прав.