неизвестен Автор - Пионеры-герои (Очерки)

Старшина и Гриша схватились за автоматы и бросились в кустарник, росший у мельницы. Но их заметили. Свистнули злобные пули, срезая веточки ольшаника.

- Ложись! - подал команду Борисенко и выпустил длинную очередь из автомата.

Гриша, целясь, давал короткие очереди. Он видел, как каратели, будто бы наткнувшись на невидимую преграду, падали, скошенные его пулями.

- Так вам, так вам!..

Неожиданно старшина глухо охнул и схватился за горло. Гриша обернулся. Борисенко задергался всем телом и затих. Его остекленевшие глаза смотрели теперь безразлично в высокое небо, а рука впилась, как будто прикипела, в ложе автомата.

Кустарник, где теперь остался один Гриша Подобедов, окружили враги. Их было около шестидесяти человек.

- Сдавайся! - послышались голоса.

Гриша стиснул зубы и поднял руку. К нему сразу же бросилось несколько солдат.

- Ах вы, ироды! Чего захотели?! - крикнул партизан и в упор полоснул по ним из автомата.

Шесть гитлеровцев свалилось ему под ноги. Остальные залегли. Все чаще и чаще над Гришиной головой свистели пули. Партизан молчал, не откликался. Тогда осмелевшие враги вновь поднялись. И вновь под метким автоматным огнем вжимались в землю. А в автомате уже кончились патроны. Гриша выхватил пистолет.

- Сдаюсь! - крикнул он.

К нему рысцой подбежал высокий и тонкий, как жердь, полицай. Гриша выстрелил ему прямо в лицо. На какой-то неуловимый миг мальчик окинул взором редкий кустарник, тучки на небе и, приставив пистолет к виску, нажал на спусковой крючок...

Когда партизаны прибыли на место схватки, они увидели вокруг Гриши одиннадцать убитых карателей. Многие еще корчились, израненные его пулями.

...Гриша Подобедов похоронен в Чечерске в братской партизанской могиле на Замковой горе. Отсюда, где возвышается величественный памятник, видны бескрайние луга за Чечерой и Сожем. По дорогам в райцентр пылят грузовики, в высоком небе, оставляя за собой след, проносятся, как метеоры, реактивные самолеты. А на могиле растут цветы. Их много. Растут высаженные деревца. Пройдут годы, и они зашумят густыми пышными кронами. Зашумят, как эта песня о Грише:

Солнце сосен золотит верхушки,

Над Чечерой стелется туман...

Спит в могиле братской на опушке

Гриша Подобедов, партизан.

Кто сказал, что бой сложился круто?

Просто отдохнуть прилег солдат,

Может, на какую-то минуту,

И в руке сжимает автомат.

Спит.

И удивляться тут не надо,

Что не слышит песни боевой;

Прожил он большую жизнь, ребята,

Многим взрослым не прожить такой.

Эта песня высоко взмывает,

Льется над просторами полей,

Ширится от края и до края...

Песня, песня!

Жизнь живая в ней.

Я.Ивановский

ПО ЗАДАНИЮ ПАРТИЗАН

Такой безрадостной, такой тревожной осени, как осень 1941 года, Виктору Пашкевичу переживать еще не приходилось. О школе не могло быть и речи. Ее фашисты закрыли. Пойти на Березину ловить рыбу или в лес за орехами также нельзя. Выход из города запрещен под страхом смерти. Даже книжки нет, чтобы почитать.

Лишь одна отрада - сходить к Алесю Климковичу, поговорить с ним, поделиться скупыми новостями о событиях на фронте, которые каким-то образом просачивались в оккупированный Борисов. Но это можно было сделать только днем. Вечером же ходить по городу запрещено. Поймает патруль - расстрел на месте.

И так за все, что не по вкусу фашистам, - расстрел, расстрел, расстрел...

Эх!.. А как чудесно было до войны! Куда хочешь, туда иди, что хочешь, то и делай.

И что бы это такое сделать, чтобы побыстрее не стало на родной земле фашистов?

Удрученный сидел Виктор у окна со своим неразрешимым вопросом. На улице уже стемнело, только изредка мертвый белый свет ракет заливал кварталы, и тогда отчетливо вырисовывались контуры соседних домов. Время от времени сухо трещали выстрелы.

Виктор собирался уже лечь спать. Но в окно кто-то осторожно постучал. Так осторожно, что мальчик вначале подумал: "Может, показалось?" Но стук повторился еще и еще.

- Мама! - Витя подошел к постели и коснулся плеча матери. - Кто-то стучит.

- Слышу, сынок. Иди открой. Чужой так осторожно не постучится, ломиться начнет. Это кто-то свой.

Виктор отбросил крючок. В дом зашел мужчина. Еще с порога попросил:

- Завесьте окна и зажгите лампу.

Когда наконец все это было сделано, мама взглянула на незнакомца и радостно воскликнула:

- Андрей Константинович! Живой, здоровый!

Узнал мужчину и Виктор. Это был дядя Андрей, тот самый командир Красной Армии, который перед войной жил у них на квартире. Правда, теперь на нем не было ни военной формы, ни оружия. Одет он был, как рабочий, - в телогрейку и хлопчатобумажные брюки. Но ни в облике, ни в жестах дядя Андрей ничем не изменился.