Святослав Сахарнов: Сказочные повести. Выпуск седьмой

Барбаран записал законы государства в Черно-белую книгу и умер, а Страна бездельников начала свое существование.

Шли годы. Народ не возвращался.

Вначале бездельники попробовали и впрямь ничего не делать, но очень скоро едва не умерли с голоду. Тогда время от времени решением Таинственного совета стали назначать пахарей, стражников, свинопасов, которые в меру трудились и не в меру жаловались на свою судьбу. Но удивительно: хотя в стране остались только самые отъявленные лентяи и лодыри, даже среди них то один, то другой, трудясь, превращался в порядочного человека! Преступников били палками и возвращали к безделью, но годы шли, а разброд и неразбериха в стране становились все больше и больше.

Последние годы государством правил король Подайподнос, а главными провинциями — хан Бассейн, барон Полипримус, князь Мудрила и несколько других выдающихся бездельников.

Мудрила был тот толстяк в меховой шапке и валенках, которого уже видели мастера. Он был не только ленив, но и глуп. Крышу своего дома он велел поставить на землю, чтобы легче было гонять с нее птиц. Любимую лошадь — чтобы та не уставала, пока ей надевают упряжь, — приказал запрягать, уложив на спину. Грибы в доме доставали из бочки удочкой, валенки носили летом, вино хранили на сеновале.

Немногим лучше был барон Полипримус, во владениях которого жил Нигугу. Но барон был дряхл и никуда не выходил из своего замка. Поэтому Нигугу мог, несмотря на запрещение, работать и жил немного лучше других бездельников.

Однако его подстерегало несчастье: дочь Эта — девочка рассудительная и любознательная — научилась читать. Сама, по книжкам и картинкам, найденным на чердаке. Слух о необыкновенном ребенке распространился по стране. Однажды ночью в дверь постучали. В комнату ворвались вооруженные люди, схватили Эту и увели. Несчастного Нигугу на другой же день вызвал к себе барон и неожиданно назначил младшим смотрителем винных подвалов…

И вот сейчас он должен доставить в замок две бочки вина для таинственных незнакомцев в зеленых шляпах.

— Все! — закончил свой рассказ Нигугу и понурил голову…

Мастера долго молчали.

— Повтори, как звали вашего ученого, — наконец нарушил молчание Буртик.

— Алидада.

— Странное имя. Ты больше ничего не слышал о нем?

— Нет. Говорят, что с ним покинула нашу страну мудрость. Она была заключена в дубовую шкатулку.

Буртик вскочил на ноги.

Так вот какой народ, придя издалека, основал много лет назад Семь городов! Вот чьи чертежи рассматривали они с Гаком длинными зимними вечерами!

Захлебываясь от восторга, он рассказал о своей догадке.

— Ну конечно, — спокойно отозвался Гак.

— А далеко ли замок барона? — снова обратился Буртик к бездельнику.

— Часа три быстрым шагом.

— Мы, кажется, напали на след, — сказал мастер. — Надо идти. Будешь показывать дорогу, — обратился он к Нигугу. — Только не вздумай нас предать!

— Не то прихлопну как муху! — пообещал Гак. И хотя угроза была произнесена не очень злым голосом, невольный их союзник поежился.

Мастера стали размышлять, как попасть в замок.

Скоро план был готов. Из винных бочек они выбрали две — пустую и полную. Буртик нашел за сараем поломанную тележку. Ее починили, и, чуть рассвело, взвалив на тележку бочки, все трое отправились в путь.

В это раннее утро на улице они оказались не одни.

Вдоль домов полз человек. Он то и дело оглядывался по сторонам и прятался. Это князь Мудрила, обеспокоенный появлением в городе странных и опасных людей, какими он посчитал двух мастеров, решил послать гонца со срочным и совершенно секретным донесением к королю. Чтобы никто не заметил и не остановил гонца, он велел ему не идти, а ползти на животе, выбирая самые окольные пути.

Когда мастера вышли из города, гонец уже про полз пол-улицы.

Замок, в котором жил барон Полипримус, стоял в густом лесу. Его кирпичные стены были покрыты зеленым мхом, во рву, окружавшем замок, молча копошились болотные жуки и плавали неслышные полосатые змеи.

Больше всего на свете Полипримус любил тишину.

Барон был сухонький, желтенький старичок. Целыми днями он бродил по пустым комнатам без туфель, в одних чулках, обнаружив храпящего в углу бездельника, наклонялся к нему, говорил: «Тсс!» — и неслышно исчезал.

Даже мухи в замке ходили по потолку на цыпочках.