Алексей Пантелеев - Пакет

Впереди - генерал. Высоченный такой, косоглазый медведь в кубанской папахе. Саблей гремит. За ним офицеришки лезут, писаря, вестовые. Все суетятся, бегают, стулья генералу приносят, и особенно суетится дежурный по штабу офицер. Этот дежурный глистопёр уж прямо лисой лебезит перед своим генералом.

- Пардон, - говорит, - ваше превосходительство. Мы, - говорит, - вас никак не ожидали. Мы, так сказать, рассчитывали, что вы как раз под Еленовкой держите бой.

- Да, - говорит генерал. - Совершенно верно. Бой под Еленовкой уже состоялся. Красные отступили. С божьей помощью наши войска взяли Славяносербск и движутся на Луганск через Ольховую.

Подошел он к стене, где висела военная карта, и пальцем показал, куда и зачем движутся ихние части.

И тут он меня заметил.

- А это, - говорит, - кто такой?

- А это, - говорят, - пленный, ваше превосходительство. Полчаса тому назад камнем убил нашего караульного. Захвачен в окрестностях нашей конной разведкой.

- Ага, - говорит генерал.

И ко мне подошел. И зубами два раза ляскнул.

- Ага, - говорит, - сукин сын! Попался? Засыпался?! Допрашивали уже?

- Нет, - говорят. - Не успели.

- Обыскивали?

Застыл я, товарищи: Зубы плотнее сжал и думаю: "Ну, - думаю, правильно! Засыпался, сукин сын".

А все, между прочим, молчат. Все переглядываются. Плечами пожимают. Неизвестно, дескать. Не знаем.

И тут вдруг, представьте себе, мой землячок, этот самый казак в английских ботинках, выступает:

- Так точно, - говорит, - ваше превосходительство. Обыскивали.

- Когда?

- А тогда, - говорит, - когда он без памяти лежамши был. У колодца.

- Ну как? - говорит генерал. - Ничего не нашли?

- Нет, - говорит. - Нашли.

- Что именно?

- Именно, - говорит, - ничего, а нашли тесемочку.

- Какую тесемочку?

- Вот, - говорит. И вынимает из кармана ленточку. Ей-богу, я в жизнь ее не видал. Обыкновенная полотняная ленточка. Лапти такими подвязывают. Но только она не моя. Ей-богу!..

- Да, - говорит генерал. - Подозрительная тесемочка. Это твоя? спрашивает.

А я, понимаете, головой повертел, покачал, а сказать, что нет, не моя, - не могу. Рот занят.

И тут, понимаете, опять казачок выступает.

- Это, - говорит, - ваше превосходительство, тесемочка не опасная. Это, - говорит, - плотницкая тесемка. Ею здешние плотники разные штуки меряют, заместо аршина.

- Плотники? - говорит генерал. - Так ты что - плотник?

Я, понимаете, головой закивал, закачал, а сказать, что ну да, конечно, плотник, - не могу. Опять рот занят.

- Что это? - говорит генерал. - Что он - немой, что ли?

- Да нет, - говорит офицер. - Должен вам, ваше превосходительство, сообщить, что пять минут тому назад этот самый немой так здесь митинговал, что его повесить мало. Тем более, - говорит, - что он мне личное оскорбление сделал...

- Так, - говорит генерал. - Замечательно. Ну, - говорит, - подайте мне стул, я его допрашивать буду.

Сел он на стул, облокотился на саблю и говорит:

- Вот, - говорит, - мое слово: если ты мне сейчас же не ответишь, кто ты такой и откуда, - к стенке. Без суда и следствия. Понял?

Конечно, понял. Что тут такого особенно непонятного? Понятно. К стенке. Без суда и следствия.

Я молчу.

Генерал помолчал тоже и говорит:

- Если ты большевистский лазутчик, сообщи название части, количество штыков или сабель и где помещается штаб. А если ты здешний плотник, скажи, из какой деревни.

Видали? Деревню ему скажи? Эх!..

"Деревня моя, - думаю, - вам известна: Кладбищенской губернии, Могилевского уезда, деревня Гроб".

И я бы сказал, да сказать не могу - рот закупорен. А я об одном думаю: "Как бы мне, - думаю, - мертвому, после смерти, рот не разинуть! Раскрою рот, а пакет и вывалится. Вот будет номер!.."

- Нет, - говорит генерал, - это, как видно, из тех комиссариков, которые в молчанку играют. Такой, - говорит, - скорее себе язык откусит. А впрочем... Вот, - говорит, - мое распоряжение. Попробуйте его шомполами. Поняли? Когда говорить захочет, приведите его ко мне на квартиру. А я чай пить пойду...

- Но только, - говорит генерал, - смотрите, не до смерти бейте. Расстрелять мы его всегда успеем, а нужно сперва допросить. Поняли?

- Так точно, - говорят, - ваше превосходительство. Будем бить не до смерти. Как следовает.

Ну, генерал чай пить ушел. А меня повели в соседнюю комнату и велели снимать штаны.

- Снимай, - говорят, - плотник, спецодежду.

Стал я снимать спецодежду. Свои драгоценные буденновские галифе.

Спешить я, конечно, не спешу, потому что смешно, понимаете, спешить, когда тебя бить собираются.