Дарья Лаврова - Под солнцем любви (сборник)

– Да? – удивилась Марля. – А я думала, он сам тебя решил пригласить прогуляться…

– Сам, конечно, – снова хитро улыбнулась Надя, – я ведь его, ты же слышала, сама никуда не звала. А ты, вместо того чтобы Федьке глазки строить, сидела и старательно в карты играла, как будто мы именно за этим туда и приперлись.

Марля в который раз почувствовала себя дурой.

– Да, наверное, ты права, – вздохнула она, – я сама во всем виновата. Вот и не понял Федька, что он мне нравится. А потому и не решился поцеловать…

– Конечно. Будет он просто так к девчонке лезть целоваться, если она ему перед этим не подморгнула? Конечно, нет. Парни ведь ужасно боятся обломов. А ты ведешь себя так, как будто тебе на него наплевать.

– А как вести себя по-другому?

– Оссьпидя! Я уже три недели пытаюсь тебя научить кадрить парней, а ты все «а что делать?», «а как себя вести?»! Ты меня вообще слушаешь?! Сходи с Грихой погуляй, пусть приревнует.

– Я? С Грихой? – изумилась Марля.

До обеда баба Аглая попросила Марлю сходить в магазин за хлебом. Марля шла и думала о том, как бы ей научиться кадрить парней. И чем больше она об этом думала, тем грустнее ей становилось.

Ей казалось, что, как бы ни старалась Надя научить ее всем хитростям общения с парнями, у нее все равно ничего не выйдет. Она думала, что ее внешность заранее ставит крест на всех попытках кому-нибудь понравиться. Ведь все парни воспринимают ее как ребенка, а потому, как бы ни строила она глазки, как бы ни касалась чьего-нибудь локотка, все у нее будет выходить глупо и смешно.

Марля свернула на узенькую дорожку между двумя заборами, пытаясь сократить путь до магазина. «Федька просто не воспринимает меня как девушку, – грустно думала она, – ему даже мысли не приходит меня поцеловать. И на что я, дура, надеюсь?..»

В этих невеселых размышлениях Марля неожиданно обнаружила, что на узкой тропинке она не одна…

Навстречу ей шел Беда. Вспомнив все страшные рассказы Нади о конмальчиках, Марля испуганно замедлила шаг, но деваться было некуда.

– Привет, Марлен Дитрих! – громко поздоровался с ней Васька, останавливаясь и перегораживая ей путь.

У Марли, что называется, душа ушла в пятки.

– Привет, – пискнула она, пятясь.

– Верхом ездишь? – спросил Беда, заинтересованно разглядывая свою жертву.

У Марли от неожиданного вопроса пропал дар речи – она только и смогла что помотать головой из стороны в сторону.

– Пошли! – уверенно скомандовал Васька, взял ее за руку и решительно потащил за собой.

Потащил молча и в неизвестном ей направлении. Молчала и Марля. И только внутри у нее паника все нарастала и нарастала. В конце концов Марля вообще стала плохо соображать и мало что видеть вокруг – внутри себя она как будто сжалась в комок и перестала существовать.

Очнулась, только когда Беда втащил ее почти волоком в спортивную конюшню, в которой было полно народу.

– Андрюха! – тут же заголосил Васька. – Я тебе новую спортсменку привел.

Откуда-то из денника тут же показался и тренер:

– А, Малявка, то есть Марля, привет. А ты с лошадью-то справишься, задохлик?

Марля, напуганная до смерти, даже слова в ответ вымолвить не сумела. Не то чтобы она очень хотела научиться ездить верхом, но сейчас, когда ей сказали, что у нее ничего не выйдет, она почему-то жутко расстроилась, так, что слезы навернулись на глаза.

– Справится, – за нее уверенно ответил Беда. – Кого ей дашь? Вы уже выезжаете?

– Шо прямо сейчас? Да мы уже все поседлались… – От Васькиного напора Андрей даже несколько растерялся.

– Я ей соберу лошадь. Кого брать?

– Да ну вас на фиг! Загадку бери.

Беда, так и не отпустивший Марлину руку, решительно потащил ее к названной лошади. Сам же сходил за седлом и уздечкой и ловко принялся седлать.

– А шо, она так в шортиках и сандалях и будет ездить? – в денник заглянул Андрей, окинул Марлю оценивающим взглядом и ухмыльнулся.

– Найди ей какие-нибудь сапоги, если такой заботливый, – посоветовал Беда.

– Детских размеров немае.

Андрей ушел, но через минуту вернулся и вручил Марле старые кирзовые сапоги размеров на пять больше, чем нужно было, и ярко-оранжевый пластиковый шлем:

– Звезданешься, я не виноват.

Оседлав невысокую толстую гривастую кобылку Загадку, Беда вывел ее из конюшни. Марля в большом, сползавшем на глаза шлеме послушно вышла следом и подошла к лошади. Седло находилось где-то над ее головой, и она вдруг явно поняла, что ничто на свете не заставит ее залезть в него. Но Беда мрачно, не глядя на нее скомандовал: