Борис Шергин - Мартынко

- Здесь, здесь!

Раиска лежит на постели, рошшеперя лапы, и рога на лямках подвешаны. Наш дохтур пошшупал пуп - на месте ли, спросил, сколько раз до ветру ходила, и были ле дети, и были ле родители, и не сумашеччи ле были, и папа пьюшшой ле, и кака пинтература?

Также потребовал молоток, полчаса в пятки и в темя колотил и дышать не велел. Тогда говорит:

- Это вполне научное явление с рогами. Дайте больной съись два куска мыла и ташшыте в баню на снимок.

Она ела-ела, тогда заревела:

- О, беда, беда! Не хочу боле лечицца-а! Лучче бы меня на меленки смололи-и, на глину сожгали, на мыло сварили-и!

Тут Мартын выгонил всех вон и приступил накоротки:

- Я по своей практике вижу, что за некотору подлось вам эта болесь!

- Знать ничего не знаю, ведать не ведаю.

Тогда добрый лекарь, за рога ухватя, зачал ей драть ремнем:

- Признавайся, дура, не обидела ле кого, не обокрала ле кого?!

- О, виновата, тепере виновата!

- В чем виновата?

- У тятенькиного министра карты высадила.

- Куда запехала?

- Под комод.

Мартын нашел карты. Достал молодильные яблоки:

- Ешь эти яблоки!

- О, боюсь, боюсь!

- Ешь, тигра рогатая!

Она яблоко съела,- рога обмякли и отпали; друго съела - красавица стала.

Была черна, суха, стала больша, красна, налита! Мартынко взглянул, и сердце у него задрожало. Конешно, против экой красоты кто же устоит! Глядел, глядел, дале выговорил:

- Соблаговолите шайку воды.

Подала. Он бороду и краску смыл. Раиса узнала,- где стояла, тут и села. Мартынко ей:

- Рая, понапрасну вы на меня гору каменну несли. Это я из-за многих хлопот не поспел вас тогда высмотреть, а тепериче страстно абажаю.

Дальше нечего и сказывать. Свадьба пошла у Мартынка да у Раиски. Песни запели, в гармонь заиграли.

Вот и живут. Мартынко всех в карты обыгрыват, докуль этих карт не украдут. Ну, а украдут, опять и выпнут Мартына.