Татьяна Свичкарь - И сколько раз бывали холода (сборник)

Но красится она долго. Уже все на свете темы обговорили, а Таня только один глаз накрасила.

– Опоздаем, – сердится Саша.

– Но я быстрее не могу, – теряется Таня. – Попробуй наведи стрелки ровно…

Саша никогда ещё не наводила стрелок. Ресницы у неё длинные, золотистые. Большие серые глаза и светлые волосы. Мама говорит, что она красивая. Но, наверное, красота – это не одно то, что дала природа. Надо уметь так, как Таня, подчёркивать свою красоту. Тогда её и заметят. Возле Тани всегда собираются мальчишки. Но не только потому, что она самая красивая в классе. С нею всем хорошо, потому что она всегда смеётся, никогда не обижается и сама никого не обидит.

Таня наклоняет голову то в одну сторону, то в другую – смотрится в зеркало. Её овчарка Шмель лежит на ковре, уши насторожены. И как Таня склоняет голову то влево, то вправо.

Нельзя сказать, что школу внутри не узнать. Это всё та же их школа: раздевалки, коридоры с выщербленной плиткой, рекреации. И всё же она сегодня особенная – праздничная. По коридорам носятся малыши в карнавальных костюмах. Повсюду снежинки, гирлянды, стенгазеты.

Саша одёрнула серебристое платье. Мама не стала покупать ей новое, сказала: новое будет на выпускной вечер.

Праздник начинается со спектакля, подготовленного младшими. Как весело сидеть в актовом зале, плечом к плечу с одноклассниками, передавать друг другу пакетики с шоколадными конфетами и длинными белыми семечками. Дедом Морозом нарядился физик. Дедушка получился высокий, стройный, с молодым голосом. Вместе со Снегурочкой он освободил из плена Бабы-Яги «Новый год» – мальчишку-третьеклассника, на шапочке которого нашито: «2014». Снежинки на радостях пустились танцевать.

Потом малышей увели в классы, где для них был накрыт чай, а в зале остались старшие.

Жаль, что давно уже не в ходу старинные танцы – как приятно, наверное, кружиться по залу с кавалером. И всё же хорошо, что их время прошло, потому что ни вальс, ни танго Саша танцевать не умеет. Ну а дискотека – это для всех.

Захар легонько тянет Сашу за руку:

– Пошли, чего покажу.

В коридорах пусто. Они идут на первый этаж. «Что он тут может мне показать?» – думает Саша. Захар ведёт её в закуток под лестницей. И открывает дверь чёрного хода.

Тишина. Снег блестит в свете полной луны. А на самой Луне так отчётливо видны моря и океаны. Вот где настоящая сказка!

Они долго стояли заворожённые, не находя в себе сил вернуться в реальный мир.

Третья четверть – самая долгая, нудная. Праздники уже позади, а до весны ещё далеко. Как в мультфильме про Винни Пуха: «завтрак уже закончился, а обед ещё не думал начинаться».

Учителя нервничали: недели, отделяющие выпускников от ЕГЭ, таяли, опережая снег. Переживали учителя по-разному. Кто-то за себя: вдруг подопечные завалят математику или английский? Может, лучше не рисковать и не допустить кого-то до экзаменов?

Другие издёргались за ребят. Что сделать для того, чтобы проплыли они благополучно между Сциллой и Харибдой, между заданиями тестов?

– Приходите пораньше, – говорила Тамара Михайловна. – Будем дополнительно заниматься. Полчаса захватим перед уроками. И на большой перемене… Если сложить за неделю – нормально по времени получается, как с репетитором. Ничего, прорвёмся.

И тут же начинала убеждать тех, кто виртуозно списывал и надеялся применить этот талант на экзаменах:

– Видеокамеры… Записи будут храниться три месяца. Приподнимет Даша юбку, начнёт списывать с коленки – и останется без аттестата. Учите, учите, пока есть время! Я же вам там ничем помочь не смогу… Понимаете, лодыри мои любимые, мне же даже подняться с вами в кабинет не разрешат. Я буду сидеть на первом этаже, без телефона. Если у меня в сумке обнаружат телефон, хотя бы выключенный…

Коля Игнатенко сводил густые брови, откашливался:

– Тамар Михална, а как насчёт наручников? Ну, чтоб уж гарантированно не сдули… Чё-то мне всё это напоминает…

– Да что стараться-то, – горько сказала Даша Белякова. – Я вон хотела на художественное отделение в университет пойти. Пять мест бесплатных в этом году оставили. Или сто восемнадцать тысяч гони… А где мама их возьмёт?

– И куда ты решила? – заинтересовался Вася.

– А мне всё равно. Я рисовать хотела…

– Это что! – не выдержала Саша. Она сама себе удивлялась в этой школе. Раньше-то никогда не осмеливалась встревать в разговор. – Моя бывшая классная знаете, как пугала? Вот не попадёте вы в институт, и – ужас, ужас, ужас! – придётся учиться на какую-нибудь медсестру. А медсестра знаете, сколько получает? Она профессией медсестры нас пугала! А там, где Андрюшка лежит, всего две дежурных сестры на этаж. Кто-то мучится от боли, а у сестры дел выше крыши. Ей просто некогда подойти, может, там лишний укол сделать или что… Кто сейчас идёт в больницу работать? Никто. Всех убедили, что это не работа, а отстой и три копейки в кармане.