Тамара Михеева - Не предавай меня!

Артём нахмурил брови, вспомнил.

– Ну стояли… Встретились случайно, что тут такого, Юль? А то, что поцеловала… я сам обалдел. Она попросила списать задачи, которые нам Корочка на каникулы задала, я пообещал прислать ей по электронке. Юль! Поверь мне, пожалуйста! Она будто специально всё это делает.

– Зачем ей это? Я не могу понять. Зачем?

– Откуда я знаю? – пожал плечами Артём. Мол, ваши девчачьи штучки, ты и разбирайся. Юлька вздохнула. Не было у неё сил разбираться, совсем не было. Свинец внутри неё начал испаряться, и с каждым шагом становилось всё легче и легче.

Юлька с Артёмом прогуляли геометрию, а потом историю. Они шли по парку, разговаривали или молчали. Один раз он её поцеловал. Не как тогда, осенью, а долго и трепетно. И сердце её взлетело в вышину, в пасмурное ноябрьское небо и никак не хотело возвращаться.

Когда Юлька вернулась домой, мамы не было. Дядя Лёша играл с Настей, они строили башню. Странно, что дядя Лёша дома, не на работе. Он посмотрел на Юльку так, что стало ясно: он всё знает.

– Голодная? – спросил дядя Лёша.

– Не очень.

Юлька села рядом с башней. Голова у неё слегка плыла, а губы горели. Ей даже казалось, что дядя Лёша сейчас обязательно догадается, что она целовалась. И она прятала лицо. Настя привычно вскарабкалась Юльке на спину.

– А маму в школу вызвали. Первый раз за восемь лет. Ей, конечно, непривычно, страшно даже, – усмехнулся дядя Лёша. – Надо бы нам её поддержать, как вернётся. Что там у тебя, Юльчитайка?

И странное дело: именно дяде Лёше, а не маме захотелось Юльке всё рассказать.

Рассказ не занял много времени. Юлька опустила все подробности, сказала только, что встречается с Артёмом.

– Листовский? Это сын хирурга?

– Да.

Дядя Лёша кивнул: знаю, мол, нормально, продолжай. Юлька рассказала про «Осенний бал» и смски Алисы.

– Только я никак не пойму, зачем ей это?

– Может, она сама в твоего Артёма влюбилась?

Юлька фыркнула:

– Ага, как же! Это ниже её достоинства!

– То есть?

– Ну понимаешь… как бы это объяснить… Влюбиться в одноклассника – это ну… позорно, что ли… Считается, что они все маленькие и дураки. А они на самом деле… Правда, дядь Лёш, я когда с ними в поход ходила, они все такие классные, они…

– Дурочки эти твои девочки, – улыбнулся дядя Лёша. – Поверь, Юльчик, пройдёт года два-три, ваши мальчики вырастут и станут такими красавцами, что все девчонки повлюбляются…

– Да я-то что? – вздохнула Юлька. – Я уже…

Он обнял её за плечи.

– Ну и чего ты переживаешь? Не обращай внимания ни на кого!

– Поздно, – вздохнула Юлька. – Я вчера… в общем, я вчера в школе устроила пожар.

Когда пришла мама, то застала такую картину: Настя спит, а Юлька с дядей Лёшей что-то увлечённо сочиняют. Мама посмотрела на Юльку так безнадёжно, что у той сердце сжалось.

– Давай поговорим, – сказала мама устало.

– Подожди, подожди, Катюша, – прервал её дядя Лёша, – сейчас мы речь напишем…

– Какую ещё речь?

– На Совет учреждения. Нельзя бросать ребёнка на произвол судьбы! Знаю я эти советы: проглотят человека с потрохами и не подавятся. Это же свинство читать чужой дневник.

Мама устало присела на краешек дивана. Она пережила тяжёлый разговор с директором, и ещё более тяжёлый – с психологом. Она смотрела на Юльку сейчас, и казалось, вот-вот расплачется. Потом она сжала пальцами виски, будто у неё болела голова, и сказала:

– А можно мне узнать твою версию вчерашнего события?

Юлька, которая после разговора с дядей Лёшей вроде бы успокоилась и расслабилась, опять почувствовала себя загнанной в угол.

– Мне сказали, что ты устроила поджог, сожгла то ли учебник, то ли…

– Они читали её личный дневник, – перебил её дядя Лёша. – Они выхватили у неё личный дневник и стали читать вслух.

– Ты ведёшь дневник? – удивилась мама.

– Да. А они стали читать его вслух, эти её одноклассники. Вслух. На весь класс, – дядя Лёша говорил, а Юлька будто заново пережила вчерашний день. И медленные слёзы потекли у неё из глаз.

– Ну а…

– Ты только представь, Катюша, – опять перебил её дядя Лёша. Он будто боялся, что мама скажет Юльке что-нибудь резкое, неприятное. – Все твои мысли, чувства, всё, что предназначалось только для себя, вдруг читается на весь класс.

Мама даже вздрогнула. Юлька знала, что мама тоже вела дневник. Стопка исписанных тетрадей хранилась у неё в столе и была неприкосновенна.