Гектор Мало - Без семьи. Приключения Реми

– Хитрый пудель! Знает, у кого карманы полны.

– Ну-ка, раскошеливайся!

– Ни за что не даст!

– Не бойся, покроешь убыток из дядюшкиного наследства!

И монеты в конце концов всё-таки сыпались в чашечку. Виталис в это время молча следил глазами за сбором, наигрывая на скрипке весёлые мелодии.

Скоро Капи вернулся к хозяину, гордо неся в зубах полную чашечку.

Настала пора мне и Душке появиться на сцене.

– Уважаемая публика, – обратился к зрителям Виталис, – продолжаем наше представление. Сейчас вы увидите интересную комедию под названием «Слуга генерала Душки». Я не такой человек, чтобы заранее хвалить свою пьесу и своих актеров. Скажу вам только одно: слушайте во все уши, раскрывайте пошире глаза, готовьте руки для аплодисментов.

То, что он называл «интересной комедией», в сущности, являлось пантомимой [5] Пантомима – представление, в котором действующие лица объясняются не словами, а жестами и мимикой. . Иначе и не могло быть по той простой причине, что два главных актера, Душка и Капи, совсем не умели говорить, а третий, то есть я, был не в состоянии вымолвить и двух слов. Но, чтобы сделать игру актёров понятной, Виталис сопровождал пьесу объяснениями. Так, тихо наигрывая военный марш, он объявил о выходе английского генерала Душки, получившего чины и нажившего состояние во время войны с Индией. До сегодняшнего дня генерал Душка имел только одного слугу – Капи, но теперь он захотел иметь у себя в услужении человека. Животные слишком долго были рабами людей – отныне пусть будет наоборот. В ожидании прихода слуги генерал прогуливался взад и вперёд, куря сигару. Надо было видеть, как он пускал дым в лицо зрителям!

Но вот генерал потерял терпение, он начал гневно вращать глазами, кусать губы и топать ногой. В этот момент на сцене появился я в сопровождении Капи. Если бы я забыл о выходе, Капи напомнил бы мне о нём. Он протянул мне лапку и подвёл меня к генералу. Генерал, увидев меня, огорчённо всплеснул руками. Как! Это тот слуга, которого ему предлагают? Поглядев мне прямо в лицо, он обошёл вокруг меня, пожимая плечами. Его мордочка была настолько забавна, что зрители разразились громким хохотом. Все поняли, что генерал счёл меня сущим дураком, и таково же было впечатление зрителей.

Пьеса была именно так построена, чтобы подчеркнуть мою глупость со всех сторон. В каждой сцене я должен был совершать новую нелепость, тогда как Душка, наоборот, выказывал свой ум и ловкость.

После долгого осмотра генерал приказал мне накрыть стол к завтраку.

– Генерал думает, что после того, как мальчик поест, он станет умнее, – объяснил Виталис. – Посмотрим!

Я сел за небольшой столик перед накрытым прибором с салфеткой, лежащей на тарелке.

Что делать с салфеткой? Я этого не знал и решил в неё высморкаться.

Генерал покатился со смеху, а Капи опрокинулся на спину, подняв лапы вверх, как бы сражённый моей глупостью. Видя свою оплошность, я снова принялся за салфетку. Тут мне пришла в голову мысль: я повязал салфетку на шею как галстук. Опять смех генерала, снова возмущение Капи. В таком роде продолжалось и дальше; наконец генерал, выведенный из терпения, столкнул меня со стула, сам сел на моё место и съел завтрак, предназначавшийся мне.

Ах, как ловко умел пользоваться салфеткой этот генерал! С каким изяществом заткнул он её за петлицу своего мундира и разложил на коленях. Как красиво ломал хлеб и пил из стакана. Но он вызвал настоящую бурю восторга, когда после завтрака попросил зубочистку и стал чистить ею зубы.

Аплодисменты загремели со всех сторон, и представление закончилось полным триумфом. Как умна обезьяна и как глуп слуга!

Возвращаясь обратно в харчевню, Виталис именно так и сказал, но я уже настолько чувствовал себя актером, что счёл это за похвалу.

Хотя артисты труппы синьора Виталиса были очень талантливы, но репертуар их был весьма однообразен, и после трёх-четырёх представлений приходилось повторять всё снова. Поэтому мы были вынуждены постоянно переходить с места на место.

Пробыв в Юсселе три дня, мы снова отправились в путь.

– Куда мы пойдём? – Я уже настолько освоился с Виталисом, что мог задать ему подобный вопрос.

– Ты разве знаешь страну? – спросил он.

– Нет.

– Тогда почему же ты меня спрашиваешь, куда?