Питер Леранжис - Семь чудес и временной разлом

В комнате опять повисла абсолютная тишина. Я понял, что мои глаза на самом деле не видят никакого света, а уши не слышат никакого жужжания. Оба эти явления были на самом деле чем-то вроде сигналов между посылающим их объектом и мной – сигналов, которые лишь я мог засечь.

Ты нашел меня, Джек .

Я громко рассмеялся, наверняка испугав тем самым присутствующих, но мне было все равно. Я уже совершенно четко видел искомый объект, водоворот из синих, фиолетовых и зеленых мазков, напоминающий саму Землю. Чем ближе я подходил к нему, тем громче становилось жужжание, пока в моем мозгу будто не щелкнул невидимый выключатель. Я услышал Песню гептакиклоса, громко и ясно.

Он лежал на полке между двумя артефактами размером с мячи для волейбола, на высоте моей груди.

– Нашел, – прошептал я, осторожно поднимая его обеими руками. В ту же секунду в кончики моих пальцев хлынула энергия, она поднялась по рукам и залила мой мозг. – Это он. Он у меня!

– Йе-ху-у! – заорал Касс. – Отурк!

– Брат Джек… срывает джек-пот! – подхватил Марко.

Я услышал, как Алия кричит в сторону коридора, чтобы Маноло запустил генератор. Что-то грохнуло, потом зажужжало, и зал залил такой яркий свет, что мне пришлось зажмуриться.

Касс и Марко подбежали ко мне и стали хлопать меня по спине.

– ЧЕТЫРЕ! ЧЕТЫРЕ! ЧЕТЫРЕ! ЧЕТЫРЕ! – восклицал Касс. – Ну, пять. Но четыре у нас.

Я широко улыбнулся. Песня гептакиклоса гремела, отражаясь от стен.

– Неужели вы ее не слышите?

– Немножко, – ответил Марко. – Кажется. Как если поставить громкость на единицу.

– Почему она звучит так громко для Джека, – недоумевал Касс, – а нам нужны усилители?

– Потому что он рулит! – отрезал Марко. – Ну так что этот локулус делает, брат Джек?

– А? – растерялся я.

– Ты будешь… не знаю… выбрасывать паутину? Одним прыжком взлетишь на крышу Дома Вендерса? Начнешь орудовать огромным молотом? – забросал он меня вопросами. – Научишься видеть в темноте?

– Пока не могу сказать, – ответил я. – Но крайне сомневаюсь, что речь идет о ночном видении.

Алия внимательно рассматривала локулус:

– Ты должен знать, какой силой он обладает, я права? Как было с другими локули – ты понимал это сразу же, как их касался?

– Ну да, – кивнул я. – С первым мы взлетели. Со вторым стали невидимыми, что тоже было очевидно. Как и с локули силы и исцеления. Но этот… Я не знаю.

– Нам не обязательно узнавать это прямо сейчас! – Касс взглядом указал на выход. – Он у нас. Это самое главное.

– Эли будет счастлива об этом узнать, – сказал я.

Марко выбросил кулак в воздух и направился к двери:

– К Эли!

Коридор содрогнулся от грохота. Элоиза забежала в комнату, но тут же развернулась.

– Упс, – сказала она. – Прости.

За ней, прихрамывая и держась рукой за лоб, вошел Маноло.

– Эта тощая наглая девчонка, – ворчал он, – дочь шакала и куницы, она заслуживает, чтобы ее отхлестали метлой!

– Маноло, пожалуйста! – рявкнула Алия. – Не забывайся!

Я резко повернулся к нему:

– Она еще совсем маленькая, ты, придурок. Хотя, может, ты вырос таким, потому что тебя как раз и хлестали метлой! Прикажите ему извиниться, Алия!

Я бросил на нее сердитый взгляд, но она смотрела на меня так, будто у меня выросла третья рука. Они все смотрели на меня так.

– Ладно, ребята, – я повернулся к выходу. – Давайте убираться отсюда.

– Стой! – остановила меня Алия. – Почему ты это ему сказал, Джек?

– Потому что он нагрубил Элоизе, – ответил я.

– Но… Я не понял ни слова из того, что он сказал, – растерянно протянул Касс.

– Ну, он бормотал, – дернул я плечом.

Алия, заинтригованно улыбаясь, покачала головой:

– Джек, Маноло говорил на турецком.

Он сказал мне, что я съел на завтрак грязные носки. Затем назвал меня пятнадцатиголовой гидрой и добавил, что у меня мозги тостера. Наконец, когда он перешел к моей стрижке, я его остановил. Проверка была окончена. Я понял все, что сказал Маноло на турецком, без проблем повторил все это на английском, и у меня не было никакого желания слушать продолжение.

– Браво! – захлопал Маноло. После всех тех гадостей, что он наговорил, это стало мне его наивысшим комплиментом.

– Молодец, – похвалила Алия.

Теперь нам была известна сила пятого локулуса. Он наделял Избранного способностью понимать и говорить на других языках.

Разумеется, Марко немедленно захотел опробовать его на себе, за ним Касс. Что дало Маноло возможность разродиться новыми оскорблениями, чему он был несказанно рад. Но когда очередь дошла до Элоизы, он смешался и замямлил, а у нее вытянулось лицо.