Питер Леранжис - Семь чудес и временной разлом

– Ваш смиренный слуга Караи желает доброго утра Киру, королю среди королей! – кланяюсь я.

– И мне, Лидии, тоже? – спрашивает она.

– И тебе, Лидия. – Быстро поразмыслив, я добавляю: – Великая.

Она кажется такой дружелюбной, а я чувствую себя таким потерянным и усталым. Недолго думая, я решаю, что могу доверять ей (и Киру). Поэтому я говорю:

– Милое дитя, я прошел долгий путь из далеких земель без друга и семьи, и мне очень нужно к морю.

Она оглядывается через плечо:

– Отец говорит, египтяне перекрыли порт. Там сейчас идут бои. Он считает, через пару-другую дней эти земли будут захвачены.

– Вам не угрожает опасность? – спрашиваю я.

Она качает головой:

– Мы египтяне. Мы поддерживаем повстанцев-египтян. А так как мы живем здесь многие поколения, мы знаем, где можно укрыться.

Озорно улыбнувшись, она бежит в сторону пирамид:

– Идем, Караи! Идем, Кир!

Заблеяв, Кир разворачивается и скачет в противоположном направлении, назад к полям. Но я следую за Лидией по песку, пока она не останавливается у каменной колонны высотой мне по грудь. У стелы.

Ее покрывают полустершиеся от времени иероглифы, но – удивительно – я могу их прочесть.

– Здесь будет стоять величайший памятник из всех, построенный в честь Камбиса II, Завоевателя Египта.

Лидия смеется:

– Они начали работать над ним. Но никогда не закончат. А теперь смотри.

Она проводит пальцами по стеле сверху вниз, касаясь одних иероглифов, но пропуская другие. Проделав это пару секунд, она отходит на несколько шагов назад.

Из-под песков подо мной раздается глухой скрежет, и стела начинает медленно запрокидываться назад. Лидия едва не прыгает от возбуждения, когда основание стены поднялось над песком, явив квадратный проем под ней.

Из темноты ударяет порыв прохладного воздуха. В лучах восходящего солнца я вижу уходящую вглубь небольшую лестницу. Лидия нетерпеливо улыбается:

– Хочешь взглянуть?

– Нет, – отвечаю я.

– Я настаиваю, – не отступает она. – Потому что иначе ты пойдешь к морю. И тебя схватят солдаты, они тебя убьют и четвертуют, и в следующий раз, когда я увижу твое лицо, твоя голова будет венчать острый деревянный шест.

Я сглатываю. Это в мои планы не входит. Я знаю, что могу избежать неприятностей, но для этого придется пройти многие мили по раскаленной пустыне. Здесь, по крайней мере, я смогу переждать завоевание.

– Ты правда думаешь, что захват будет быстрым?

Она кивает:

– Отец запас много провизии. И игры, чтобы провести время, и оборудовал очень удобные комнаты. Следуй за мной.

Повернувшись спиной к лазу, она начинает медленно спускаться, осторожно ступая по перекладинам лестницы. Я дожидаюсь, когда она скроется из виду, и следую за ней.

Я уже на третьей перекладине, когда издалека доносится блеяние Кира. Я поднимаю голову и вижу, что он скачет к нам, а за ним бежит группа мужчин.

– Караи! – кричит один из них.

Массарим!

Я ускоряю спуск, но замечаю блеск в руке брата. Коса.

– Кто это? – спрашивает Лидия.

– Не важно! – отвечаю я.

– Отец?

Она взбирается по лестнице назад.

– Как закрыть эту стелу? – тороплю ее я. – Лидия, пожалуйста, один из них бежит за мной!

Она спрыгивает вниз. В следующее мгновение я слышу глухой скрежет. Над головой возникает тень, и я схожу с лестницы, боясь быть раздавленным колонной.

На дне лаза открывается длинный коридор, в конце которого с факелом в руке стоит Лидия. Я поспешно сдергиваю с плеча мешок и бросаю его девочке. С приглушенным звоном он падает к ее ногам.

– Что это? – спрашивает она.

– Беги! – кричу я. – Спрячь это там, где никто не найдет! Просто беги! Я сразу за тобой!

– Но… – возражает она.

Я слышу над собой громкий металлический звон. Поднимаю глаза.

Наверху лестницы Массарим всадил лезвие косы между основанием стелы и краем лаза. Его лицо скрыто в тени, но все же я узнаю его. Он смотрит вниз.

– Доброе утро, мой брат, – говорит он. – И большое тебе спасибо. Ты помог мне даже больше, чем думаешь.

Повернувшись, он начинает спускаться.

Меня разбудило дыхание Торквина. Плохая новость – оно воняло, как только что убитый ежик. Хорошая новость – это стало первым признаком, что я не был мертв.

Отвернув голову от вони, я понял пять вещей:

1. Я очнулся от сна, в котором на меня вот-вот должны были напасть.

2. Я вернулся в реальность, где на меня только что напали.

3. Дружище Когда-То-Рыжебородый-Но-Теперь-Без-Бороды, неся меня на руках, поднимался по лестнице. Быстро.