Питер Леранжис - Семь чудес и временной разлом

Но другая подозревала, что моя жизнь была одной сплошной презентацией в «PowerPoint» и проникший в систему вирус подменил все слайды.

Торквин… Марко, Касс и Эли… Семь чудес… Профессор Бегад, брат Димитриос, Дария, Канавар и Псих Фарук… Они не могли быть просто плодом моего воображения.

Или могли?

– Встаем! – объявил папа, допивая последний глоток черного кофе.

– Ты не голоден, Джеки? – спросила мама, хмурясь на омлет, к которому я так и не притронулся.

– Живот болит, – пояснил я.

Она отдала мне банан со своего подноса:

– Возьми. Вдруг проголодаешься. И для желудка не тяжело.

Я сунул банан в карман рубашки, совершенно дурацкой на вид, но в толпе туристов никому до этого не было дела. Мы вышли на улицу, и жара припечатала меня точно кулаком. По сравнению с подмораживающей атмосферой внутри отеля воздух снаружи был тяжелым и раскаленным – а ведь было еще только утро.

Мы сели в трамвай и покатились по буйно цветущему тропическому заповеднику. Нашей первой остановкой стала «Обезьяньи сюрпризы».

Из динамика трамвая полилась запись:

– Подобно острову Комодо, знаменитому комодским вараном, древнейший вид которого сохранился до наших дней, здесь, на Нисси, мы тоже можем похвастаться удивительными примерами эволюционных аномалий, подобных которым нельзя встретить больше нигде в мире. В парке «Затерянный мир» мы поддерживаем естественную среду обитания, что подчас предполагает густую растительность, а потому просим пеших посетителей проявить осторожность. Ни в коем случае не пытайтесь покормить животных или делать вид, что собираетесь это сделать, также просим не выходить за плексигласовые ограждения…

И все в таком духе.

Я почувствовал себя усталым и раздраженным еще до того, как мы спустились по лестнице.

Наш гид повел нас по тропе между двумя очень высокими плексигласовыми стенами. Многие дети-посетители успели накарябать на пластике послания, из которых я узнал, что «Ник любит Дженни», у Таки – «тупая стрижка», а кому-то зачем-то понадобилось написать «FIXX», наверное, миллиард раз.

За исцарапанным пластиком тянулись сплошные пальмы да иногда пролетала какая-нибудь птичка. Я сбавил шаг, чтобы взрослые ушли немного вперед, и начал бездумно смотреть вверх. Услышав вопль, похожий на обезьяний, я представил, что это Калани стала Омфалосом в теле обитателя джунглей.

– Здравствуйте, моя королева, – пробормотал я.

Вопль повторился, на этот раз ближе.

Я посмотрел влево и вправо и вытащил из кармана банан.

– Иди сюда, обезьянка! – позвал я. – Хочешь завтрак?

– И-И-И-И-И-И-И!!!

Нечто черное спрыгнуло с дерева и врезалось в плексиглас. Животное плюнуло на пластик желтой слюной, и от неожиданности я выронил банан и бухнулся на землю.

Гид, успевший свернуть за угол, бежал ко мне. Он старался держаться вежливо, но на его лице ясно читалась злость.

– О, бедняга, черный майму, должно быть, учуял этот банан, ха-ха! – он выдавил из себя смешок. – Именно поэтому мы установили все эти знаки «Не кормить животных!»!

Я вскочил на ноги, не отрывая взгляда от желтых глаз напавшего на меня создания.

Их выражение было мне знакомым. И очень хорошо.

– Это не майму… – сказал я.

– Прошу прощения? – удивился гид.

Животное оскалилось на меня через пластик и еще раз плюнуло.

– Я не сумасшедший… – Я повернулся к гиду и засмеялся. – Мне все это не приснилось!

– Нет-нет-нет-нет, – замотал головой гид, – эти животные правда могут быть сущим кошмаром, но они…

– Это виззит, – перебил я. – Он называется «виззит» и плюется ядом.

– Э-э, леди и джентльмены, ядовитые железы были хирургическим путем извлечены из тела майму, так что его слюна не представляет никакой опасности, – он хихикнул. – Хотя все равно остается довольно непривлекательной на вид.

Он вернулся в начало группы, но мама и папа остались рядом со мной:

– Джек, ты в порядке?

– В полном, – ответил я. – Я в порядке, и я не псих. Совсем нет. Где мы сейчас?!

Они переглянулись.

– Мы обсуждали это неделями, Джек, – произнес папа.

– Нисси, затерянный остров в тропиках, – добавила мама. – Который каким-то чудом не был открыт, пока несколько лет назад его не обнаружили на снимках со спутника. Динь-дон-дон… Ничего не напоминает?

– Точно, – сказал я. – Правильно. Остров не затонул. Вот оно что. Мы прошли через разлом, и разлом закрылся. Навсегда. Локули больше нет! Их не стало, и поэтому ни Института Караи, ни Масса никогда не было! Я больше не Портной. И не Разрушивший. Мне не придется править! Вы понимаете, что это значит? ЙЕ-ХУ-У!