Алки Зеи - Леопард за стеклом

– И это сойдет за шуточку? – задумалась Мирто.

– Конечно, – я энергично закивала, – я тут слышала, как дедушка рассказывал эту историю тете Деспине, а она ему говорит: «Как остроумно!»

– Ну ладно, – согласилась Мирто. – Но одной не хватит.

– О, придумала! – закричала я. – Помнишь, как папа сломал ногу, а ты его спросила: «Папа, если ты умрешь, где мы будем брать деньги на еду?»

– Отлично, Мелия, вот спасибо, что напомнила, – заявила Мирто с каким-то странным видом. Но с каким?

Ой, я же не сказала, что меня зовут Мелия. Может, это оттого, что я немного стесняюсь своего имени. Дедушка хотел, чтобы меня назвали в честь бабушки Мелиссы. У нас дома есть альбом с фотографиями. На одной из них – младенец с головой, как горшок. И подпись внизу: «Царица Мелисса». И это я!

Дедушка говорит, что в древности была такая царица – Мелисса. Но, кажется, кроме дедушки этого никто не знает. Потому что и взрослые, и дети, стоит мне сказать, что меня зовут Мелисса, тут же спрашивают: «Слаще меда?»

В комнату вошла мама и, увидев, что мы всё еще в ночных рубашках, страшно рассердилась.

– Дедушка вас ждет на урок, а вы тут в ночнушках бегаете! Вы никогда не исправитесь, если не пойдете в школу.

– Можно подумать, это мы не хотим в школу, – буркнула Мирто, когда мы наскоро умывались.

Мы со всех ног побежали к дедушке, который уже ждал нас, а Мирто при этом шепотом повторяла таблицу умножения на семь. И тут она подвернула ногу и кубарем покатилась по лестнице.

– Вот видишь, – кричу я ей, – а дедушка был прав! Стоило тебе выучить таблицу умножения, как ты полетела!

– Вот-е-ще-глу-по-сти! – яростно процедила она. – За собой лучше последи, ты-то вообще ничего не знаешь, даже сколько тычинок у цветка яблони!

– А ты знаешь только потому, что старше меня на два года…

Хорошо, что дедушка меня позвал, иначе бы мы могли подраться.

Вот такая она, Мирто. Стоит ей узнать что-нибудь новое – раздувается от важности, как индюк. С того момента, как она начала изучать растения, никому в доме покоя не стало. Даже к Стаматине пристает: «Знаешь, сколько тычинок у цветка яблони или груши?»

Но бедняжка даже написать свое имя не может.

После занятий мы сидели у себя комнате и с нетерпением ждали, когда Стаматина позовет нас в гостиную. В прошлый четверг я болела, и мы никуда не ходили. Так что уже пятнадцать дней мы не видели леопарда.

Стаматина пообещала, что, когда придет время для генеральной уборки перед поездкой в деревню, она попробует убедить тетю Деспину дать ей ключ от витрины, чтобы стереть там пыль, и тогда позовет нас посмотреть на леопарда поближе. Эх, и чего бы мы только не рассказали ребятам в деревне, если бы смогли его потрогать и проверить уже наконец, из бусин у него глаза или настоящие!

В комнату ворвалась разъяренная Стаматина:

– И чего только она гоняет меня вверх-вниз, если каждый раз он и слышать не хочет о том, чтобы спуститься к гостям?!

Каждый четверг тетя Деспина посылает Стаматину позвать дедушку – чтобы он тоже выходил. И каждый четверг дедушка отказывается.

– Вот и сегодня та же история, – продолжила бушевать Стаматина, – да еще этот козел придет! А ваш дедушка на дух его не переносит.

– Какой козел? – тут же вскинулись мы.

– Да епископ! – рявкнула Стаматина и тут же обожгла нас свирепым взглядом. – Ну давайте, бегом, доложите хозяйке, что я так его назвала!

Мирто вспыхнула:

– Ты же знаешь, что мы не будем на тебя доносить!

– Ну ладно, ладно! – засмеялась Стаматина. – Я так просто сказала.

Затем она распустила косу Мирто и начала заново ее заплетать. У Мирто светлые волосы и зеленые глаза. Она очень красивая. Ну, так все говорят. И она похожа на тетю Деспину в молодости, потому-то и стала ее любимицей. Когда тетя умрет, то оставит ей дом, в котором живем все мы, хотя принадлежит он только тете Деспине. А у меня темные волосы, и похожа я на папу. Но у него ничего нет, что бы он мог мне оставить. Кроме портфеля – кожаного, с тисненой фигуркой оленя на крышке. Мирто говорит, что мы всегда будем вместе. Да и что ей делать одной в таком большом доме?!

– Ты только представь, – говорю я ей, – весь дом – наш, от крыши до подвала! Мы будем открывать витрину с леопардом, когда он будет смотреть голубым глазом, и разрешим ему гулять, где он захочет.

Когда мы спустились в гостиную, там было уже полным-полно народу. Епископ играл с тремя дамами в карты. Тетя Деспина сделала знак, чтобы мы подошли и поцеловали ему руку. Мы чуть подождали, потому что он сдавал карты. После чего, даже не глядя на нас, он протянул руку для поцелуя. Рука была холодной и мягкой, как хлеб.