Кристиан Хайдикер - Страшные истории для маленьких лисят. Большой город

Бета высунула голову из-под иголок:

– Не умрём ведь, если послушаем, правда? Нас-то двое, а он один.

– Нас трое! – возразил недоросток.

– Да ещё раненый, – закончила свою мысль бета.

Альфа посмотрела на младших, на их головы, торчащие из-под иголок, на их мокрые блестящие носы. Она принюхалась к оставленному Чужаком кровавому следу, ослепительно красному на ослепительно белом снегу. Вот бы мама была сейчас здесь!

– Иди-ка домой, Омега, – сказала альфа.

– Ещё чего! – возмущённо сказал недоросток. – Сама иди-ка домой! Хотя нет, постой. Не ходи, не надо. Оставайся со мной.

– Тебе же сказали, – вмешалась бета, – иди к маме! Мы скоро вернёмся.

– Ладно. Пойду. – Недоросток плюхнулся на бок. – Если потащишь меня домой!

Альфа даже подумала так и поступить, но от одной мысли у неё разболелись зубы.

– Послушаем немного, – сказала она. – Но если я скажу вам бежать, вы побежите.

Младшие выскользнули из-под веток и отряхнули с шубок снег. Альфа уселась перед окровавленным Чужаком и носом показала младшим, чтобы садились на один хвост позади.

– Кто это с вами так? – спросила Чужака альфа.

Чужак облизал с губ красноту.

– Я не могу… начинать… с конца.

Его шумное дыхание никак не хотело выравниваться.

Недоросток помесил лапами иголки, как будто засомневался в своей решимости:

– А эта история, она… м-м… страшная?

– Да… – ответил Чужак. – Только без диких зверей. Без голода. Без… замёрзших хвостов. Ничего такого, что бывает в лесу. – Морщась от боли, он поднял голову и посмотрел на лисёнышей. – Эта история не о том, как выжить.

Лисёныши переглянулись. Разве бывают на свете другие истории?

– Она началась, – произнёс Чужак, – на ферме…

– Я обожаю фермы! – закричал недоросток. – На фермах куры. Я обожаю кур. Обожаю трясти их, пока не умрут.

Чужак закрыл глаза.

– Это была не такая ферма.

– СЕГОДНЯ про что? Про Снежного Призрака?

Про мистера Шорка?

– Про Булькожажда !

– Тьфу! Вы каждый вечер выбираете про Булькожажда.

– Булькожажда! Булькожажда!

– Ладно. Значит, про Булькожажда.

Ферма стояла погружённая в тёмную синеву, если не считать двух источников света. В хозяйском доме мерцал огонёк свечи, слабый и пленительный за кружевными шторами окна. А в норах из проволочной сетки, расставленных по двору, гудели ослепительно красные полосы, от которых лисий мех светился, как пламя.

– Готовы? – прошептала П-838 из своей норы.

Она была бетой, самкой-производителем, беременной следующим поколением лисиц Фермы. Правда, живот у неё ещё не показался.

– Готовы , – ответил О-370. Это был лисёныш-омега. Его нора примыкала к норе П-838.

– Только рассказывай на этот раз правильно , – сказал Н-211. Нора недоростка располагалась позади норы О-370 в ряду, что стоял ближе к лесу, с которым граничила Ферма. – Юли никогда не кусал Булькожажда за тысячу задниц . У булькожаждов вообще не бывает тысячи задниц!

П-838 приподняла бровь:

– А куда, по-твоему, уходит еда из его тысячи пастей?

О-370 громко прыснул. Он никогда в жизни не видел ни одного существа с тысячью пастей. Не говоря уж о тысяче задниц. Но это не мешало ему всматриваться сквозь сетку норы вглубь леса и воображать себе немыслимое создание, чьи пасти заполонили сумрачную тень.

– Только рассказывай, чтоб было страшно , – сказал Н-211. – Вот так.

Он защёлкал зубами в разные стороны, пытаясь изобразить, как щёлкают разом бесчисленные пасти болотного чудища из старой истории. Со стороны же смотрелось так, будто он ловит муху и никак не может поймать.

О-370 расхохотался:

– Не убейся, Двести одиннадцатый.

Н-211 прыгнул и прижался лапами к сетке, разделявшей их норы:

– Везёт тебе, что меня там нет! Я б тебе рожу отбулькожаждал!

– Да я б отъюлил твою тысячу задниц! – ответил О-370, бросаясь на сетку со своей стороны.

И оба кинулись в драку сквозь проволочные переплетения сетки. Щёлкая клыками и напирая на шаткую преграду, каждый пытался опрокинуть другого на спину. Как и большинство других драк, эта тоже закончилась ничьей, и лисёныши попáдали в норах, завывая от воображаемых ран.

– Моё лицо! – кричал О-370.

– Мои задницы ! – скулил Н-211.

И оба зашлись от хохота.

Н-211 приходился О-370 двоюродным братом, да ещё был ему лучшим другом. Разумеется, своей дружбой они прежде всего были обязаны тому, что их норы находились бок о бок. Однако О-370 был совершенно убеждён, что его поместили рядом с самым классным, самым весёлым лисом на всей Ферме. Они с такой неистовостью пожирали истории о Юли и Мии, с какой не пожирали даже еду, которую им давали два раза в день. И когда остальные лисы укладывались спать, они вдвоём принимались разыгрывать приключения из этих историй – насколько им позволяли сетчатые норы, которые были в два хвоста шириной и в два хвоста глубиной.