Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

– А вам надо быть жизнерадостными! Ведь это ваши слова, Дядя Брюс? – напомнил человек с крюками.

– Разумеется, – кивнул Брюс, пыхнув сигарой. Казалось, он рад, что споры прекратились и что скаутам наконец можно делать то, что они делают каждый год. – Ну что, Снежные скауты, давайте-ка повторим алфавитную речовку Снежного скаута, танцуя вокруг Весеннего шеста.

Скауты радостно последовали за Брюсом к шесту, выкрикивая на ходу:

– Снежные скауты активны, бесстрашны, выносливы, гостеприимны, добры, естественны, жизнерадостны, здоровы, искренны, красноречивы, любознательны, молчаливы, неутомимы, основательны, послушны, разумны, спокойны, толковы, упорны, филантропичны, хитры, целеустремленны, человечны, шаловливы, щеголеваты, энергичны, юны и явственны – всегда, каждое утро, каждый полдень, каждую ночь и весь день напролет!

Само собой разумеется, в речовке как таковой ничего плохого нет – это всего-навсего набор слов, которые кажутся вам важными, созданный, чтобы напоминать о том, как следует идти по жизни. Если вам, к примеру, представляется, что начитанные люди менее прочих склонны творить зло, и если мир, полный людей, сидящих себе смирно с хорошими книжками в руках, для вас притягательней, нежели мир, полный раскола, сирен и прочего шума и беспокойства, тогда всякий раз, входя в библиотеку, можно твердить про себя, что здесь царит покой, и это будет чем-то вроде речовки, напоминающей о том, что чтение – главная цель. Если же вам думается, будто всех начитанных людей надо сжигать, а их состояния присваивать, можно к любому приказу, который вы отдаете своим сотоварищам, добавлять речовку о сладости и красоте огня. Однако, какую бы речовку вы себе ни избрали, при ее составлении следует учитывать два основных соображения. Во-первых, речовка должна иметь смысл, так что если в нее входит слово «явственный», то имеется в виду, что особое значение придается отчетливости и недвусмысленности, что само по себе неплохо, но слово «явственный» не может относиться к человеку. Во-вторых, речовка непременно должна быть относительно короткой, так что, если группа негодяев заманивает вас в ловушку, состоящую из сети и дрессированных измученных орлов, у вас останется больше времени для спасения.

К несчастью, алфавитная речовка Снежных скаутов не отвечала ни одному из этих требований. Когда они клялись быть явственными, человек с бородой, но без волос щелкнул в воздухе хлыстом, и орлы, которые сидели на плечах у негодяев, забили крыльями и, вцепившись когтями в толстые оплечья, подняли обоих злодеев высоко в воздух, а когда речовка закончилась и все Снежные скауты глубоко вздыхали, чтобы изобразить шум снежного вихря, женщина с волосами, но без бороды поднесла к губам свисток и издала долгий свист, который Бодлеры помнили еще с тех пор, как их заставляли бегать кругами в Пруфрокской подготовительной школе. Трое Бодлеров и Куигли стояли и смотрели, как остальные орлы стремительно планируют к земле, хватают сеть и, напряженно хлопая крыльями, поднимают в воздух всех, кто на ней оказался, – так можно убрать со стола тарелки, просто подняв скатерть за углы. Если вы прибегнете к столь необычному методу уборки со стола, вас, скорее всего, выставят из ресторана или отправят в вашу комнату, и результаты подобного поступка на Коварной горе были не менее разрушительными. В считаные секунды все Снежные скауты и все сотоварищи Олафа оказались плотно упакованы в поднебесном мешке, который несли орлы. Избежать участи новобранцев удалось лишь одному человеку, кроме, разумеется, Бодлеров и Куигли Квегмайра, – это была Кармелита Спатс, которая осталась стоять рядом с Графом Олафом и его подругой.

– Что происходит? – спросил Брюс, глядя из сети на Графа Олафа. – Что вы сделали?

– Я одержал победу, – ответил Граф Олаф. – Я снова одержал победу! Давным-давно я обманом выудил у вас коллекцию рептилий, которая была мне нужна для личных целей! – Тут Бодлеры потрясенно переглянулись, внезапно осознав, где видели Брюса. – А теперь я выманил у вас коллекцию детей!

– И что теперь с нами будет? – испуганно спросил один из Снежных скаутов.

– А мне наплевать, – заявил другой Снежный скаут, которого, видимо, уже поразил стокгольмский синдром. – Мы каждый год залезаем на Коварную гору и делаем одно и то же! Хоть бы в этом году все изменилось!

– А меня-то почему зачислили в новобранцы? – спросил крюкастый, и Бодлеры увидели, как он одним крюком лихорадочно пытается разорвать сеть. – Я же и так уже работаю на вас!