Серж Брюссоло - Проклятье короны

Принцесса помогла ей подняться на ноги и крепко сжала в объятиях. Так они и простояли минуту или две, всхлипывая друг у друга на плече; затем Амандина отступила.

– Я должна как можно скорее вернуться в спальню, – прошептала она. – Вот-вот явятся горничные для утренней церемонии одевания. Вообще-то я не имею права даже тапочки надеть без их участия. Еще одна удачная уловка премьер-министра, чтобы держать меня под неусыпным контролем.

Уже собравшись идти, она вдруг остановилась и повернулась ко мне.

– Будь предельно осторожна, – шепнула она, тронув меня за плечо. – Думаю, Зафару ты совсем не нравишься. Хочешь посмотреть, что предсказал мне сегодня утром мой вещий веер?

Одним легким движением она развернула веер перед моими глазами. На тонком шелке с поразительным тщанием было выписано мое лицо. Глаза у меня были закрыты, а на лбу алело кровавое пятно.

Сказать по правде, вид у меня был совершенно мертвый.

Пока принцесса тайком пробиралась в свою спальню, я последовала за Флорой в галерею первого этажа. Укрывшись в маленькой комнатке под лестницей, она привела в порядок свою одежду и прическу, а затем промыла израненные запястья холодной водой.

– Это хорошо, что ты здесь, – вдруг сказала она, глядя на мое отражение в зеркале. – Ты пришла как раз вовремя, чтобы занять мое место. Я присматривала за Амандиной, сколько могла, но моя жизнь в человеческом облике близится к концу. Я должна присоединиться к моему племени по ту сторону парковой ограды. И это означает, что принцесса останется совсем одна и защитить ее от происков премьер-министра Зафара будет некому.

– Почему он так ополчился на нее? – спросила я.

– Мы и еще некоторые во дворце уверены, что он готовит государственный переворот, – прошептала Флора, понизив голос так, что он был едва слышен. – Министр хочет избавиться от короля и завладеть короной. Да только есть небольшая загвоздка: если король умрет, наследницей престола станет Амандина. Народ не допустит, чтобы корона перешла к кому-то другому… Однако ситуация тут же изменится, если «по несчастливой случайности» принцесса погибнет. Тогда Зафар сможет выступить в роли спасителя и объявить, что взваливает на себя тяжкое бремя власти ради блага государства, дабы не дать ему погрузиться в хаос анархии. И всякий подобный вздор… И тогда вся страна окажется в его руках.

– А у вас есть доказательства его махинаций?

– Увы, нет, он слишком ловко прокручивает свои интриги. Его шпионы повсюду. Хочешь увидеть, что происходит с теми, кто осмеливается выступить против него?

Я кивнула. В горле у меня застрял комок. Да уж, похоже, дела принимали скверный оборот.

Порывшись в шкафчике, Флора достала шелковые ленты и, искусно их повязав, скрыла под ними свои раны на запястьях, и мы покинули комнату.

Она повела меня через целую вереницу галерей и коридоров, будуаров и салонов. Обстановка повсюду поражала великолепием, но меня удивляла пустынность дворца. Я отметила, что мебель повсюду была буквально завалена безделушками – изящными и хрупкими статуэтками из тончайшего фарфора, которые изображали мужчин и женщин в пышных нарядах придворных. Их были сотни…

На обтянутых красным бархатом кушетках нежились кошки. Время от времени они принимались скакать по комодам и буфетам, то и дело опрокидывая статуэтки, которые при ударе о плиточный пол разбивались вдребезги. Мне стало их жалко – такие прелестные вещицы…

– Ну что, теперь тебе ясно? – негромко спросила Флора, отведя меня в сторонку.

– Что именно? – не поняла я.

– Ты что, глупая? – нетерпеливо воскликнула фрейлина. – Это же очевидно! Все эти статуэтки… в прошлом это были члены королевского двора. С помощью магии Зафар превратил их в фарфоровые безделушки. Всякий раз, когда его шпионы-стенопроходцы докладывают ему, что какой-нибудь герцог или барон произнес во сне что-нибудь оскорбительное в адрес премьер-министра, он приговаривает их к ссылке. А ссылка, по разумению Зафара, это и есть тягостное существование в облике фарфоровой куклы на каком-нибудь комоде, в полной власти его котов.

Я с трудом могла поверить этим словам. Приблизившись к массивному резному буфету красного дерева, я взяла одну из статуэток в руки, чтобы рассмотреть ее поближе. Она изображала очень красивую молодую женщину в длинном платье. Можно было различить даже родинку на ее левой щеке.

– Хоть они и фарфоровые, – прошептала Флора, – они по-прежнему живы. Они могут видеть, и слышать, и чувствовать… А когда кошки роняют их на пол и разбивают, они умирают по-настоящему.