Кай Умански - Ведьма Пачкуля и пренеприятное известие

Подозрительно притихшие Пачкуля с Хьюго топтались у подножия монумента.

– Когда начнется-то? – спросил какой-то зомби.

– Скоро, – лаконично ответила Пачкуля.

– Я ф страхе, – прошептал Хьюго. Защечные мешки у него были бледноваты. – По-моему, мы крепко флип…

Он осекся на полуслове.

– Левой, правой, левой, правой, левой, правой…

Этот голос ни с одним другим не спутаешь.

На поляну строем вышли помощники. Принудительное разорение Чепухиндиного жилья и вороньи оскорбления сломили их дух. Сама же ворона летала у них над головами и время от времени пикировала вниз, чтобы больно клюнуть того, кто осмеливался выбиться из строя.

– Ох! – выдохнул Хьюго. – Какое унишение !

– Стой! – скомандовала Кристина, и помощники остановились. Потом повернулась к разинувшим рты зрителям: – Чего вылупились?

Это еще цветочки. Ягодки были впереди.

БАБАХ! – грянул гром.

ОСЛЕПИТЕЛЬНАЯ ВСПЫШКА! Это молния сверкнула.

ХРРРЯЯЯСЬ! – щелкнул хлыст!

И из-за деревьев выступила новая предводительница шабаша. За ней стыдливо плелись гуськом ведьмы.

Народ отступил. Что-то такое было в этих красных глазах и всклокоченных волосах. И в хлысте, разумеется. Оказаться у нее на пути желания не возникало.

Хлыстинда подняла руку, и ведьмы одна за другой остановились.

И. о. медленно подошла к завешенной глыбе. Кристина вспорхнула ей на плечо и одарила толпу мрачным взглядом. Где-то заплакал малыш-гномик.

Хлыстинда обратила на собравшихся раскаленный взор.

– Достопочтенная Хлыстинда, – проскрежетала она. – Здрасте. Я ваша новая начальница.

По поляне пронесся встревоженный ропот. В нем слышались и бунтарские нотки. Какой-то тролль погрозил кулаком и крикнул:

– Ага, щас!

– Закрыли пасти, – как всегда любезно велела Кристина, и ропот стих.

– Я собрала вас всех здесь, – продолжила Хлыстинда, – чтобы торжественно открыть статую, изготовленную по моему специальному заказу. Она станет символом моей абсолютной власти. Узрев ее, вы падете на колени.

Все молчали. Те из присутствующих, у кого колен не имелось – в основном змеи, летучие мыши и птицы, – хотели бы кое-что спросить. Но не стали.

– Давай. – Хлыстинда зыркнула на Пачкулю. – Снимай покров.

Пачкуля с Хьюго переглянулись. Потом взялись за два конца и дернули. Простыня сползла на землю.

– Узрите ужасный лик мой! – прогремела Хлыстинда.

Толпа ахнула. Но, как ни странно, не в благоговении – все-таки сходство с оригиналом было выдающееся. Ну, изначально.

Теперь же у статуи были рыжие усы с рыжей бородой и нарисованные мелком очки. Остроконечная ведьминская шляпа обзавелась желтыми горошинами, как на клоунском колпаке. На шею мраморной исполинши набросили связку сосисок. Табличку с именем залепили бумажкой с одним-единственным словом. Это слово было

ДУРЫНДИНДА

Хлыстинда долго смотрела на статую. Потом ее взгляд упал на Пачкулю.

– Изгнать, – сказала она. – Изгнать ее из шабаша. Давно пора было, что-то мне подсказывает. Будет работать в прачечной. Как тебе такой план, Кристина?

– То что надо, – поддакнула Кристина.

По толпе пронесся изумленный вздох. Пачкулю? Изгнать? Сослать в прачечную ? Ужаснее наказания не придумаешь!

– Неееееет! – Страдальческий вопль вырвался из груди Шельмы. – Только не мыыыло ! Это слишком жестоооооко !

– Эй, погодите-ка… – начала было Пачкуля, но струхнула, увидев, что Хлыстинда подняла хлыст. Хьюго приготовился к худшему.

– Так вот куда вы все подевались, – произнес знакомый голос. И из-за статуи вышла не кто иная, как…

Чепухинда! С чемоданом в руке и Пронырой у ног. Без коньков.

Ведьмы и помощники взревели от радости и облегчения. Прочие зрители взволнованно зашептались. Что же теперь будет?

– Я вернулась, – объявила Чепухинда. – И очень вовремя. Я только что из дома и – не стану скрывать – я в ужасе! Моя герань! Моя мебель! Мой колдовизор! Моя чудесная желтая дверь! Кто учинил этот погром?

На смену радости и облегчению пришел стыд. Провинившиеся ведьмы стояли, повесив головы, переминаясь с ноги на ногу. И тут…

– Это все она , – сказала Пачкуля и показала на Хлыстинду. – Это она их заставила.

Чепухинда посмотрела на Хлыстинду так, как смотрят на червяка, выползшего из сэндвича с латуком. Хлыстинда злобно ухмыльнулась.

– Желтый, – протянула она, – не в моем вкусе.

– Где моя метла? – строго спросила Чепухинда. – Где Пенни?